- Ага, я б тоже не стал, - согласился я, ковыряясь ложкой в банке. - После Зоны и так псевдоплоть с кабанами-мутантами по ночам сниться будут, а тут еще свиньи за стеной хрюкают.
Лабус посмотрел на меня.
- А ты что делать будешь, когда контракт закончится?
- Новый контракт заключу. Я больше ничего не умею в этой жизни.
- Так давай со мной назад в Ростов. Там земля плодородная…
Я покачал головой, и Лабус вновь принялся жевать.
- Ну ладно, доктор Пилюлькин, так что ты про девушку эту можешь сказать?
- Ничего. Девушка как девушка. Две руки, две груди. Ноги тоже две, а голова одна. Ранена в плечо, на боку синяк. Слабое сотрясение мозга, это когда вертолет упал. Ослабела, но в целом нормально. Поспит - придет в себя.
- Жаль, мы ее до того как она вырубилась не расспросили.
Лабус потянулся к стопкам, но я остановил его.
- Хватит, напарник. Не надо нам напиваться сейчас.
- Да что тут пить… - начал он, но я накрыл стопки ладонью.
- Не надо, хватит. Мы уставшие, ели мало, а на ногах вон уже сколько. Быстро опьянеем. Давай ложись, я подежурю. Разбужу через три часа.
- Ну и ладно, - сказал он.
Лабус улегся на койке, подложив руку под голову. Я взял рюкзак и направился к двери, по дороге глянул на девушку - она спала в той же позе. Взяв пачку сигарет, прошел в комнату связи.
Струсил рукавом пыль со стула, на котором сидел рассыпавшийся в прах человек, положил винтовку на край стола и поднял с пола журнал смены боевого дежурства. Сел, закурил и раскрыл его.
Я действовал по инструкции: взяв с собой журнал, автомат, ОЗК, противогаз. Вскрыл дверь в убежище. Потратил на это всего минуту. Когда вышел в коридор, воздух оказался очень горячим, обжигал. Я заперся. Первым делом запустил систему рециркуляции воздуха, одел ОЗК, на голову противогаз. Хотелось выйти из этого склепа и поискать кого-нибудь. Но очень страшно, страх меня остановил. Ноги как свинцовые и руки трясутся. Я не хотел верить, что остался один. Совсем один, я не знал, что мне делать. Попробовал выйти в эфир, никто не ответил. Вообще никто, тишина. Как такое может быть? А на хронометре стрелки застыли, показав время толчка.
Я отложил журнал, затушил окурок о ножку стола, встал и глянул на аппаратуру. Рядом с засекречивающим аппаратом связи стоял хронометр в металлическом корпусе, с черным циферблатом. Данные на нем отображались в виде цифр наподобие старого спидометра в автомобиле. Время - 14.33, дата - 12.04.06.
Пощелкав переключателями, убедился, что в сети КВ станция не работает. Перешел к передатчику УКВ - тот же результат. Ладно.
Заглянул в комнату с кроватями: Лабус спал, отвернувшись к стене, незнакомка - в прежней позе, лицом кверху.
Я вернулся к журналу и вскоре решил, что парень, который писал все это, был из связистов-срочников. Записи обрывочные, местами корявые, будто он не знал, как сформулировать некоторые свои мысли и эмоции. Интересно, как бы писал я сам, окажись в такой ситуации?
Не знаю, сколько времени прошло, сутки или двое. Я снял противогаз, воздух вроде нормальный. Самочувствие тоже, только стресс, руки дрожат. Что творится на поверхности - боюсь думать. Очень хочется выйти, но не решаюсь. Постоянно думаю о родителях. Наверно, они уже меня похоронили. Где же спасатели? Они должны придти. До дембеля оставался месяц, в штабе уже списки на увольнение в запас были. Хорошо…
Запись обрывалась длинной кривой чертой. Дальше шла новая, показавшаяся мне более беспорядочной, к тому же под конец там стало не хватать запятых.
Я наверно уснул, очнулся и долго не верил, что все это со мной происходит. Лучше бы я сгорел в том аду, что сейчас наверху. Или вдруг сейчас на поверхности все в порядке? А я сижу здесь как дурак! Если это снова катастрофа на ЧАЭС, то мой ОЗК должен выдержать дозу радиации. Ведь до станции приличное расстояние и прошло уже несколько суток точно. Я все-таки попробую выйти на поверхность.
Когда подошел к двери, в нее кто-то постучал. Я испугался и крикнул: «Кто там?!» В дверь опять постучали, но не ответили. Не решился открывать. Повторив вопрос и не получив ответа, стоял минут десять. У меня АКМ и шестьдесят патронов. Стук не повторялся. Хорошо, что в баке есть вода, пью ее, она с металлическим привкусом, но я и этому рад. Очень сильно захотелось в туалет, почему здесь в убежище не предусмотрели хотя бы какой-то горшок для этого дела. На одной воде человек может протянуть до двух месяцев, но разводить антисанитарию здесь я не хочу. А выходить к лестнице боюсь. Прошло несколько часов и стук в дверь повторился. Я снова громко кричал: «Кто там?!» Но мне никто не отвечал только постучали и все. Хотя стук странный, не обычный. То есть не такой как если бы кто-то кулаком стучал. Костяшками пальцев. Более мягкий. Какой-то тревожный он пугающий. Ведь меня не могут не слышать из-за этой двери она не герметичная, а просто бронированная. Я не помню, запирал я верхнюю дверь убежища на поворотный затвор, кажется да тогда почему тот кто стучится не отвечает, а может быть это кто-то из раненных, выживших, но у него что-то с голосом. Тогда почему он не стучится постоянно?! Не подает каких-то логических сигналов, например s.o.s? Я снова уснул, сколько времени я уже здесь не могу сказать. Мама, если эти строки дойдут когда-нибудь до тебя то знай я очень тебя люблю, тебя брата Сережу и папу вы мои самые родные!!! Я плачу нет сил больше сидеть здесь лучше смерть чем такое ожидание. Снова приходил Тук-Тук я просто пойду в коридор и жду вдруг этот сломает дверь тогда буду стрелять но если не человек это если его не убьешь простым оружием? Всё иду коридор открываю дверь
На этом запись обрывалась. Да, не повезло парню. Под конец крыша совсем поехала от одиночества и постоянных нервов. Мысли в кучу, галлюцинации… Что это еще за Тук-Тук такой?
В дверь, выводящую на лестницу, тихо постучали.
* * *
Меня продрало от шеи до копчика, в затылке остро кольнуло. Схватив винтовку, я вывалился в коридор, перевернув стул. Прицелился в дверь.
- Лабус! Вставай!!
Костя с шумом, обо что-то зацепившись, выскочил в коридор с пистолетом в руках. Лицо помято, на щеке рубчики от одеяла, глаза шальные.
- Что?! Что случилось?!!
Я кивнул в сторону двери.
А оттуда вновь донеслось: тук-тук. Необычный звук, мало похож на стук костяшками пальцев или кулаком, только с перепуга можно спутать.
Костя упал на одно колено и прицелился. Замер, как скульптура, только моргал иногда. Едва шевеля губами, спросил:
- Кто это?
- Или что это? - поправил я. - Хрен его разберет. Я тут книжку одну читал, журнал то есть. Что это за тварь, не знаю, но зовут ее или его Тук-Тук.
Стук больше не повторялся. Мы минут пять еще караулили у двери, но за ней стояла тишина. Я рассказал Лабусу про журнал смены и о том, что в нем написано. В конце концов, так ничего больше не услышав, мы зашли в комнату связи, я уселся на стол, лицом к двери, а Лабус сел на стул и взялся за журнал.