Какого же было наше удивление, когда уже в машине нам сообщили, что на самом деле обещанную рыбу предполагается сначала поймать, а затем уже съесть. Иными словами, мы приглашены на рыбалку.
Повинуясь единому порыву мы оглядели одеяние друг друга: джинсы, легкомысленные майки или юбочки с легкими блузками явно не вязались с нашим российским представлением о рыбалке. Тем не менее, поворачивать обратно никто не собирался. Сидеть в нашей конуре – скукотища, а тут вечер обещает хоть какие-то развлечения.
Машина остановилась на берегу моря, по поверхности которого убегала лунная дорожка. Мы выбрались на песок пляжа и пошли за своими приятелями в сторону небольшого блещущего огнями строения. На месте парковки стояли несколько легковушек и микроавтобусов, но людей видно не было. Кто-то из мужчин зашел в домик и через некоторое время появился, таща с собой упакованные в специальные сумки снасти.
Было уже довольно-таки темно, берег не освещался, весь свет остался за спиной возле таинственного дома и на трассе.
У пирса лежали на берегу несколько лодок. Вместе со снаряжением наш проводник захватил и ключи от замков. Мужчины сволокли в воду две лодки, в которые мы и погрузились. И отчалили.
Огромная и удвоенная отражением луна светила как гигантский прожектор. Воздух был теплым, легкий ветерок рябил воду, отчего она то и дело становилась похожей на чешую водяного дракона.
Вдруг раздался всплеск и что-то черное мелькнуло над нами, чтобы плюхнуться в воду позади лодки. Мы еще не успели сообразить, что же это было, как следующая рыба, стегнув хвостом Линду по лицу, шлепнулась на дно лодки.
– Быстрее хватайте ее! – заорал сидящий на веслах мужчина и мы начали неумело ловить диверсантку. Ее мокрое и скользкое тело несколько раз выскальзывало из рук, а меж тем в лодку уже летела следующая.
Должно быть, мы встали носом к волне, потому что вскоре и меня долбанула по макушке очередная рыба.
Наконец Линда сумела справиться с одной хлопающей хвостом и носящейся по лодке рыбой, запихнув ее в полиэтиленовый мешок, и, не надеясь на нашу помощь, бросилась на поимку следующей.
Судя по звукам, доносящимся с соседней лодки, там были заняты тем же самым.
Обратно до берега мы добирались уже на моторе, экономя время.
Выгрузившись на берегу мы вернулись к домику, где брали так и не понадобившиеся нам снасти, но на этот раз зайдя в него с другой стороны. Там обнаружился маленький рыбный ресторанчик. Симпатичный повар тут же принял наш улов, а мы, немного приведя себя в порядок, отправились за предложенный столик.
Уверена, что и для самих японцев подобный способ ловли оказался сюрпризом. Но здесь, как и везде, важен не способ, а результат. Оказавшийся, к слову сказать, отменно вкусным.
С английского condition переводится как «условие». Кондиционер, стало быть, устройство для создания комфортных условий жизни. Но японцы редко пользуются словом «кондиционер». Они уже давно окрестили это полезное приспособление «куки», в переводе на русский – «воздух».
Так вот, в нашим логове ни воздуха, ни условий жизни не было, потому что не было кондиционера. И, если в первую поездку – в Нагою, где кондиционера тоже не было, с этим можно было как-то смириться, то в Токусиме, что на юге Японии, – отсутствие кондиционера было смерти подобно.
Представьте себе, страшная жара и духота, плюс алкоголь, которым мы нет-нет да и напивались. Не в собственном клубе – так на дискотеке после работы, где делают по-настоящему вкусные коктейли, а не то пойло, которое мы были вынуждены поглощать в "Кремлине".
В "апартаментах" наших стояли два вентилятора, но пользы от них не было. Крутятся себе с важным урчанием перераспределяя горячий воздух по комнате, тот же эффект, если станешь обмахиваться веером.
Ночью все спали голышом, прикрываясь от тараканов и мух простынею, которая к утру делалась влажной. Днем, благо в нашем помещении не было мужчин, все ходили кто в чем горазд: в трусах, шортах с голым торсом, комбинациях или легких халатах. В клубные платья переодевались прямо на работе под кондиционером, там же наводили макияж и делали прически, поскольку в наших домашних условиях все тут же пропахло бы потом, а косметика просто стекла бы с лица.
– Скоро мы все тут подохнем, – мрачно предрекала Линда. Но жадный Папа-сан и не думал ничего предпринимать, его нижний клуб славился сильными украинскими девушками, готовыми ради работы на все.
Больные и сделавшиеся в Японии алкоголичками и инвалидами отправлялись домой, а на их места тут же заступали новые. Никто до нас и не смел жаловаться, шутка ли сказать – в наше время найти хорошо оплачиваемую работу на Украине! А может попросту посильней нас они были и поздоровей.
В ту ночь о которой я хотела рассказать, мы вернулись домой как обычно, помылись, попили чаю и я пошла спать. Зная что девчонки будут сидеть до утра, засунула себе в уши специально привезенные из Питера для такого случая беруши, повернулась на бочок и – баиньки.
Под утро меня разбудили голоса. Странно, как я вообще смогла их услышать сквозь затычки. Но – услышала.
Внизу, на первом ярусе, Линда с Любой пытались кого-то разбудить, что было странно, учитывая раннее время, и то, во сколько мы улеглись.
– Шурка, очнись, открой глаза! Шурка, что с тобой? Шурка!
Я сорвалась с места и одним прыжком оказалась около девушек. Лицо Шуры, подруги Линды было серым, губы совершенно белыми, потрогала жилку на шее – она почти не пульсировала.
Искусственное дыхание, массаж точек, отвечающих за работу сердца, снова, снова… Девушка было задышала и открыла глаза, но тотчас снова потеряла сознание. За спиной кто-то из наших вызывал скорую. Та выехала, но врачи не знали, как найти нашу улицу, и двоим девчонкам пришлось спешно одеваться и бежать на поиски потерявшейся машины. Из дома мы слышали ее сирену где-то на соседних улицах.
Наконец, по лестнице загрохотали шаги. В последний момент Линда догадалась набросить на меня простыню, завязав ее на спине узлом. Бригада скорой помощи – два фельдшера или медбрата и врач взирали на нас с нескрываемым любопытством.
В детстве я недоумевала, почему на картинах, где изображалось стихийное бедствие – наводнение, землетрясение, захват город врагами или же кораблекрушение на море, некоторые персонажи изображены в чем мать родила. Мама говорила, что это делается для того чтобы показать красоту человеческого тела. Но в то утро когда я сорвалась с верхнего яруса не имея времени нацепить на себя даже трусы, эта тема перестала быть для меня чем-то непонятным и далеким.
На своем далеко не безупречном японском я принялась объяснять что и как. Врач кивал, делая Шурке укол.
Придя в себя, синими губами Шурка просила не увозить ее в больницу. Самое страшное преступление в Японии в нашей ситуации – иметь больное сердце. Можно нарушить устав клуба, соврать, украсть, дать в морду начальнику и… все-таки остаться на месте. Но если ты имеешь больное сердце – твоя участь предрешена.