Император Павел Первый в последнюю ночь своей жизни находился в самом неприступном замке, мог спастись, убежать, спрятаться от заговорщиков, но женская рука судьбы удержала его от унизительного побега от своих подданных-рабов.
В мягкий декабрьский день военные полки в Петербурге отказались давать другую присягу Николаю Первому, вместо наследственного царя Константина, отрекшегося странным образом от престола, они начали бунт на площади Петра Первого, в последствие были отправлены в ссылку, или на эшафот. Остальные присягали под выстрелы пяти пушек. Народ еще раз по-царски нагнули, и перекрестили, во славу царя.
Почти двести лет прошло. Восемь часов вечера. Сентябрь. Сенная площадь. Часовня. Голуби спрятались под купол часовни и крыши соседних домов. В старинных петербургских квартирах за эти годы и шелковые обои истлели. Прошли демократические выборы. Петербуржцы сделали выбор.
До Перестройки петербургский интеллигент хвалился перед друзьями своим полным собранием книг, а в нынешнее время у каждого эрудита планшет-компьютер, ноутбук, и каждый абонент всемирной электронной библиотеки. И никого не разбирает зависть. Нет страстей! Стряхнув археологическую пыль прошлого с наших мыслей и действий, освобождаем путь вперед, считая любовь – это принцип, свобода – это прогресс.
4. Из гвардии в гарнизон – не резон.
Мои земляки. Это те, с которыми я встретился один раз по жизни, и с недосказанным, или не прочувствованным, ощущением расстался, и есть твердое убеждение, что жизнь даст вторую удачу встречи. Случайных встреч и расставаний не бывает. И любая мечта сбывается.
Антиподы на противоположном земном шаре живут, как и мы, только они об этом не догадываются. Ни какой разницы в переживаниях, только сюжеты разные.
Забайкалье. Воинская часть. Там ещё железная дорога есть, по которой ездит поезд Москва – Пекин. Станция Мирная, маленькая, грязная, в не отапливаемом помещении зимой еще холоднее, чем в сопках. Тут никогда не останавливается поезд, а только замедляется ход вагонных колес, и в это время в поселке отключают свет для маскировки, но больше по идейным причинам.
Выезжали на учения, где проходили выучку, как защищать родину. Снова учились ходить, но на плацу, и строевым шагом. Гарнизон. Утро. Дневальный. «Рота подъем!» И сон, как рукой снимает. Дневальный. «Рота отбой!» И день прошел… И сон уже в подушке. «Подъем! На зарядку становись. На плац, бегом, марш!» Сержант опять строит взвод на вечернюю поверку. «Враг перешел границу. Утром будет здесь бой. Марш спать. Отбой!» В этот момент ничего не соображается в голове новобранца, только успеваешь подумать почти во сне, а завтра – бой. Девушка родная будет ждать? Завтра война. «Подъем!» Где враг? Пошутил старшина. Розыгрыш, такая военная игра есть. «Салага. Смешно. Правильно. В армии без этого ни как нельзя. Так тошно! И мне тошно». Опять пошутил, привычка такая. «Ты на гражданке был начальник, а тут я начальник». Понятно. «Еще слово и рука будет сломана в трех местах». Опять шутка. Построение взвода в казарме. «Ты рядовой, Кешка, на дембель поедешь в звании сержанта, хотя у тебя исполнительность буратская. Я – якут. Знаю, что ты якут. Но исполнительность у тебя неправильная. Все говорят, что лучше меня никто не проводит политзанятие во всем военном округе во время утренней поверки. Сон, как рукой, снимаю умным словом. Родину надо любить, как мать родную». «Так точно. Служу Советскому Союзу!» «России служишь. Тут твой отец кто? Ответ правильный – командир роты». «Так точно!» «Смирно! Равнение на середину, товарищ командир полка, рота построена для проведения учения». «Вольно!» Это означает, ногу чуть расслабить, а ремень не расстегивать. За разговорчики в строю. «Два наряда вне очереди». «Нэ понимаю». «Пять нарядов, вне очереди, на кухне». «Товарищ сержант не имеете права, не по уставу». «Тэпэрь, вы усё, понимаешь. Отставить разговорчики в строю. За знание воинского устава награждаю одним нарядом вне очереди, четыре оменяю. Встать в строй. С песней на обед. Шагом марш. В рот положить это еще не еда. Солдат он такой. «Солдаты в путь, в путь. А для тебя родная, есть почта полевая». Если за год не станешь генералом, то и за сто лет им не будешь. В армии нет массажного салона, тут спину массируют рюкзаком! «Только две зимы, только две весны, и я вернусь, моя родная, ты только жди». Слов из песни не выкинешь. «Раз. Раз. Кто там шагает левой. Раз. Два. Раз. Два. Бегом марш!» «На дембель. Ура! Ура! Ура!» «Что делаешь, обмундирование перешиваешь, и не по уставу, зачем клинья в брюки вставил, сейчас не в моде клеш, ты слишком долго плавал солдат, теперь носят джинсы, и пьют пепси-колу. Там другая страна».
Замполит, старший лейтенант, состоял из положительных цитат, но его не любили, и не уважали даже сослуживцы, слишком он старался быть плакатным образцовым офицером.
Другой офицер, майор, начальник штаба, проявлял, то душевность, то злобу, и с таким не хотелось никуда идти, но в бою ему можно было довериться, знал военное дело. Во время отсутствия военных учений он сонно зевал, и иногда играл в шахматы с младшим лейтенантом медицинской службы на спирт. Жил в офицерском общежитии. Был без жены. Дослуживал срок, и считал дни до демобилизации и денежные выплаты по выслуге лет. На гражданке ждала его другая жизнь, жена и дети, которым опостылела за двадцать лет гарнизонная жизнь по съемным квартирам.
Есть такой долг у каждого офицера Родину любить. Эта такая школа жизни, когда мудрость может стать подлостью, а глупость – геройством, храбрость – куражом. Не всякое геройство заканчивается благородством. Была служба, как верный долг, и всеми забылась.
Прошли годы. Очевидец выложил фотографии в интернете. Там где стояла наша воинская часть в сопках, охраняя рубежи нашей родины, теперь стояли эти казармы без окон и дверей. Сейчас жизнь без границ. Спрашивается, зачем мерз в той степи, а в жару, в пыли – зачем по-пластунски полз. Где над головой днем сине-голубое небо, а ночью черная бездна с плывущими созвездиями. Поезд дружбы «Москва – Пекин» навек, также катит колесами с запада на восток, и обратно, мимо буранного полустанка. Как так, чем гордился вычеркнуто из истории одним росчерком перестройки, распадом Великого Советского Союза. Такое бывает только спьяна. За что! Если нитка не прерывается, то сплетется большой клубок, если надорвана, может быть выброшена из клубка, так и жизнь у человека, как сплетется, у одного целым клубком, а у другого тоже клубком, но с надорванными нитями.
5. Феминизм и эмансипация.
Женская эмансипация завершилась в нашем обществе со счетом: один – один. Полет первого человека в космос. Распад колониализма. Совпал со второй волной сексуальной революции. Перестройка совпала с третьей волной сексизма. Феминизм принял форму борьбы за социальные права, а закончился сексуальный поход разрушением этических норм любви и распадами семей.
Женщинами не становятся, ими рождаются. С открытием подсознательного поведения по Фрейду, на некоторое время научная общественность удовлетворилась учением о подсознательности любви. Но со временем некоторые позиции снова стали пересматривать из-за определения приоритета социальных прав в семье, в обществе. В двадцать первом веке остро ставится вопрос феминистами об особой миссии женщин на Земле.