Поражённый Нимата сдавленно пискнул.
– Не может быть! – воскликнул он.
Санира судорожно вздохнул. Так вот почему Корики подыгрывала Десуне! Она искренне верит, что он пришёл сюда для тайных переговоров!
– Ты не разбойник? – воскликнула Такипи. Порывисто обняла странника и поцеловала в щёку. – Ты воин? Это же хорошо!
Торговец посмотрел на неё, но промолчал. На его лице всё ещё можно было заметить удивление.
– Теперь вы понимаете, – продолжала Корики, – почему Десуна так хочет увидеть тех охотников из нашего Города?
– Но Наистарейшая ни о чём таком никогда не упоминала! – прошептал Нимата. – Я вообще ни разу не видел, чтобы она разговаривала с тобой, Десуна…
– Нам удалось сохранить тайну, – кивнула Корики.
– Так лиходей – не ты! – воскликнул Нимата.
– Лиходей? Он? Да нет же! – весело воскликнула девушка.
– Но кто тогда поджёг Город и умертвил Радигу? – Санира посмотрел на товарища и снова перевёл взгляд на купца. – Всё ведь указывает на тебя, только на тебя!
Десуна наконец позволил себе хоть как-то отозваться на разговор о себе. Он пожал плечами.
– Я не знаю, кто лиходей, – отозвалась Корики. А потом, понизив голос, добавила: – Об одном из торговцев известно, что он змеепоклонник…
– Кто?! – в один голос выкрикнули друзья.
– Он сбривает волосы на голове и лице. У него шрам на брови.
– Бовина? – прошептал Санира. Его взгляд невольно стал подниматься к потолку, но юноша одёрнул себя.
Бовина – вероотступник?
– Ты его знаешь? – удивилась Корики.
– Я видел их вместе, – вдруг счёл нужным сказать Десуна. Девушка бросила на Саниру сердитый взгляд, и тот смутился, не понимая, чем виноват.
– Бовина потому и начал ходить с товаром к вам, – продолжила, поколебавшись, Корики, – что во многие другие города его больше не пускают.
Был один способ немедленно проверить всю эту историю про слияние городов…
– Не может быть! – Санира сделал шаг к жертвеннику. – Змеепоклонник? Бовина? Нет! Я же его обвинил! В этом доме, один на один! И он меня не умертвил!
– Я поняла, для чего он бреет голову! – вдруг воскликнула Такипи. – Чтобы не носить двойную чашу сестёр-богинь!
А она-то зачем вмешивается?
– Бовина сам показал мне зажигательные стрелы, когда нашёл их! – говорил Санира. – И не стал бы он спустя несколько дней разбрасывать эти стрелы повсюду. Зачем это ему?!
– Мне тебя жалко, – проговорила Корики. – Ты, похоже, поверил этому лиходею…
– Но правда, зачем ему разбрасывать стрелы через столько дней после пожара?!
– Наверное, хотел так услужить своему богу, – ответила Корики. – Ты же не знаешь, во что верят змеепоклонники!
– А шар?! – Санира старался не выдать себя блеском глаз, но взгляда от Десуны не отводил. – Почему шар?
Девушка пожала плечами и бросила:
– Мало ли! Может, им удобно черепа ломать…
Всё внутри Саниры оборвалось.
Так это не Десуна…
Юноша молчал, хмуро глядя на Корики. Мыслей не было. И чувств не было. Лишь холод и пустота.
Корики никто не обманывал…
Ну, почему, почему эти слова сказал не Десуна, а она!
Купец и девушка переглянулись. От торговца повеяло привычным высокомерием. На губах зазмеилась презрительная усмешка.
Корики тоже изменилась. На её лице проглянули усталость и решимость.
Как же она была красива в этот момент!
Нимата смотрел то на неё, то на Саниру. Потом вдруг спросил:
– Корики, а тебе-то как стало известно, что Радигу умертвили именно каменным шаром?
– Бовина рассказал! – беззаботно воскликнула девушка, поворачиваясь ко входу. В комнату немедленно протиснулся ещё один мужчина. Кто-то из подручных Десуны. Кажется, именно его Корики как-то назвала своим братом.
Санира чувствовал себя совершенно разбитым. У него не было сил, да и желания говорить или двигаться. Его охватили, опутали своими гибкими холодными телами боль и разочарование. Они сжали его со всех сторон, вонзили в сердце свои сдвоенные языки, пустили яд в его кровь.
Корики, Корики…
– Мы ведь в любом случае хотели привести охотников в Город, – через силу проговорил Санира, заставив себя сдвинуться ещё на шаг к жертвеннику, ещё на шаг от двери. – Прямо на рассвете! Зачем бежать к нам сюда посреди ночи?
– Ну, мы же о вас беспокоились! – сказала Корики.
Внезапно Десуна рывком бросился вперёд. Его нога ещё только отрывалась от земли, как Санира пригнулся, отпрыгивая в сторону. Юноша выхватил из-за алтаря свой заплечный мешочек, окровавленный, тяжёлый, наполненный камнями. Замахнулся, целясь Десуне в грудь. Странник отклонился; увесистая сума грохнулась о стену. Она проделала бы там широченную дыру, если бы попала в заполненное кругляком пространство между брёвнами, однако удар пришёлся на брус, и дом задрожал. Шов лопнул, наполнявшие мешочек булыжники брызнули в разные стороны, несколько мелких осколков с лёту ударили Десуну и Такипи.
Сестра замерла, поражённо глядя на Саниру и торговца, не в силах даже вскрикнуть.
Кремнёвый шар, оставляя кровавый след, покатился по выцветшей, некогда красной стене и, расколовшись на несколько частей, отскочил. Один из осколков вскользь задел голову брата Корики. Тот, заревев, схватившись за лоб, упал на колени. На него сверху навалился Нимата.
Такипи наконец обрела способность двигаться. Она, издавая какой-то звук, испуганно таращась на мужчин, невольно отступила на шаг, упёрлась спиной в стену.
На лице Десуны из нескольких порезов выступила кровь. Торговец замахнулся, но Санира схватил один из лепестков жертвенника и грохнул им о другой. Из куска алтарного камня брызнуло множество острых осколков. Они с размаху пробили одежду Десуны и впились в ноги. На полотне появились маленькие алые пятна.
Торговец с силой ударил юношу ногой прямо в повреждённые рёбра, и Санира вскрикнул от боли. Он бы упал, да позади была стена. Она удержала его у жертвенника, и юноша в панике стал бить камнем о камень. Осколки потоком полетели в Десуну. Они рассекали кожу, втыкались в ноги и руки, обжигали, рвали. Ошеломлённый, озадаченный, растерянный, странник отступил на шаг.
Привлечённый шумом, в дверь заглянул ещё один подручный Десуны. И тут же, не замахиваясь, будто играя, ударил суком, который был у него в руках, Нимату в затылок, в самый низ, между крыльями шейных мышц. Юноша беззвучно обмяк и повалился на пол.
Что-то острое с силой уткнулось в бок Саниры. Легко пробило одежду и, похоже, даже кожу. Повреждённые рёбра отозвались вспышкой боли. Санира дёрнулся, обернулся и увидел в руках Корики копьё, своё собственное копьё! На полотне вокруг прижатого к его боку наконечника расползалось пятно крови.