Так и сказала – wounderful. И опять руками показала – кудри, талию, бедра … Смешная тетка, конечно. Все подкладывает ему на тарелку, огурчики выбирает покрепче, пирог из серединки, где больше яблок, с детства такого не помнил! И еще по голове погладила, будто он кудрявый мальчуган, а не лысый усталый мужик.
– Папа очень много денег нам привозил. Если пересчитать в евро, не меньше тысячи в год получится! Но когда мама умерла, я перестала их тратить. Тем более Миколаш стал хорошо зарабатывать в своем футболе. А мне одной много ли нужно? Муж у меня не слишком удачный оказался, слабый человек. Когда волнения начались, он потерял работу, пить начал. Так и умер однажды зимой на улице, стыдно рассказывать! Я все деньги храню, ты не думай!
Стыд перехватил горло. Сколько она там скопила, шесть тысяч, семь? Его месячная зарплата. Вспомнил, как за три дня с Ольгой спустил в Эйлате две тысячи долларов. А ведь разозлился на Старика за квартиру, признайся.
– Ты не сердись, но я эти деньги твоим девочкам хочу послать. Пусть поедут в Ирландию, правда? Все время мечтаю их увидеть, не на фотографии, а по-настоящему. Знаешь, я всегда хотела девочку, имя придумывала, даже куклу купила, все впустую – одни футболисты! Я бы сама приехала, но папа боялся Ривку расстроить. Да, твою маму. Особенно, пока моя мама была жива. Потому что Ривке и так много горя выпало, где тут силы на старые истории! Папа рассказывал, какой она была веселой в молодости, красавица, в волейбол играла. Ты не думай, мы не ревновали. Хороший человек заслуживает хорошую жену. А теперь вот похоронил… Он мне позвонил в тот день, так плакал, думала, сердце разорвется.
Невозможно было представить, как Старик рассказывает, смеется, плачет. А ты когда-нибудь спрашивал? Ты пытался понять, что у него на душе? Сам такой же, копия отца, не зря мама всегда смеялась. Только и умеешь молчать и обижаться! Йоланда всегда первая мирилась, даже когда была права. Вдруг представил, как приходит домой, к себе домой, а не в чужую нелепую квартиру, разгружает покупки – овощи, хлеб, коробки с мороженым. Конечно, две! Кто не знает, что Майя обожает ваниль с клубникой, а Рони только с шоколадной крошкой. Для малышки отдельный пакет, огромный, поэтому приходится его прятать за холодильник, но она все равно разглядит и с визгом вытянет красный пластмассовый грузовик. «Шай, ты все не можешь поверить, что она не мальчик, – засмеется Йоланда, – лучше бы купил теплые тапочки, скоро осень».
– Скоро осень, – говорит Катя. – Наступает сказочная погода, приезжайте всей семьей, а? Я переберусь к сыну, очень удобно, у них лишний диван в гостиной! Ты ведь еще не видел, какая у нас красота, оперный театр, галереи. Восстановили все мосты, можно кататься на кораблике, а можно просто перейти реку и подняться к старому городу.
Да, представил, как приезжают, идут гулять по центральной улице, девчонки ахают вокруг сувениров, такие красотки, все на них оборачиваются. Можно познакомиться с Катиным Миклошем и его сыновьями, член сборной – молодец мужик! Интересно, на кого похож младший Шай? И хорошо ли он стоит на воротах? Малышку оставить с Катей, а самим сесть на белый кораблик, их полно у пристани. Нет, и малышку взять, ей на кораблике интересно.
Да, как все просто. Ничего не нужно искать, к черту чужие квартиры, чужих женщин! Просто вернуться, взять всех своих девочек в охапку, привезти в этот милый дом. Катя сразу подружится с Йоландой, поведет выбирать подарки, их любимую чепуху, кружева какие-нибудь. Боже, как все просто! Катя продолжала рассказывать что-то, ахала, смеялась, опять услышал свое имя…
– …да, с Шаем, я просто не поверила! Так и сказал! Откуда только силы нашел? Мы уж по телефону с ним простились, маму помянули. А тут звонит – встречай, везу Шая, пора вам знакомиться. Ты старшая, говорит, а парень запутался малость, боюсь одного на свете оставлять.
Из-за открытой двери виднелась макушка Старика, как лег, так и лежал на диване лицом к стенке. Как-то слишком тихо лежал… Не дышит?!
Отбросил стул, рванулся в комнату… Показалось! Старик дышал ровно, даже чуть похрапывал. Во сне складки на лбу разгладились, лицо казалось спокойным и довольным, как у человека, который достойно завершил все дела.