– Зоя Моисеевна Яблонская, 39 лет, не замужем, сотрудница Института иностранной литературы и член правозащитной организации «В защиту репрессированных». Часто выезжает за границу, причем как по делам своего института, так и в качестве правозащитницы. Более того, периодически посещает посольство США, участвуя в мероприятиях по линии организации «В защиту репрессированных». Эта структура существует на гранты, их выделяет Агентство по международному развитию, которое является структурным подразделением госдепартамента США.
– Весьма любопытно, – не скрывая своей заинтересованности по поводу услышанного, произнес Кондратьев. – Как же вы вышли на эту подругу?
– Перехватили телефонный звонок Жолташ ей по мобильнику. Правда, ничего интересного: говорили пару минут о рецепте яблочного пирога «Шарлотка». Юлия Андреевна хочет порадовать отца – повезет пирог в госпиталь.
– А вдруг название пирога – это условный знак между двумя агентами? Яблонская в этом месяца посещала посольство США?
– Да, две недели назад там проходил прием по случаю открытия в Доме художника выставки американских импрессионистов.
– А 30 октября наверняка состоится другой прием – по случаю Дня политзаключенного. Вы не думали над этим?
– Считаете, что Жолташ и Яблонская могут работать группой?
– Вполне возможно. Одна добывает информацию оборонного значения, а другая ее передает американцам. Либо напрямую через посольство, либо по другим каналам.
– В теории это выглядит вполне правдоподобно, а вот на практике…
– А что вас смущает?
– Я все думаю, каким образом Жолташ может выносить информацию за пределы «Гособоронэкса». Ведь там все защищено: в компьютерных залах стоят устройства активной защиты информации, на компьютерах нет дисководов и USB-разъемов, на выходе всех проверяют.
– Вы забыли про микрофильмирование: она может снимать все на пленку микрофотоаппаратом, а отснятое прячет в мелкие вещи, например в контейнер, имитирующий губную помаду.
– Но у них в отделе все на виду, каждый сотрудник имеет свой небольшой отсек без дверей. Если она фотографирует, то это крайне опасно.
– А кто вам сказал, что у шпионов легкая работа? А вообще пора Юлию Андреевну взять под настоящий колпак. Я имею в виду не спускать с нее глаз и на рабочем месте.
– Уже, Федор Иванович. С помощью службы безопасности «Гособоронэкса» мы установили за Жолташ персональное наблюдение с помощью тамошней системы видеонаблюдения. Однако я же говорю, что пока никаких зацепок против нее у нас нет. Даже в ее домашнем компьютере, который взломали наши специалисты, мы не обнаружили ничего компрометирующего.
– В ее личной переписке нет любовных посланий?
– Увы, нет – только деловые отправления. Да и те невинны с точки зрения шпионажа.
– А с Яблонской она переписывается?
– Исключительно короткими посланиями в «Одноклассниках».
– В любом случае, эту правозащитницу надо взять под такой же плотный колпак. Установить круг ее контактов, передвижения, встречи. Короче, не мне вас учить. Впрочем, приблизительный круг ее контактов я могу определить уже сейчас: наверняка это бывшие советские диссиденты, а также творческая интеллигенция из числа либеральной. И тему их разговоров тоже могу себе представить: долой «кровавую гэбню», да здравствует прогрессивная Америка!
– Откуда такие познания? – удивился Жмых.
– А вы сходите со мной в ресторан Дома журналистов – тоже будете в курсе их контактов и разговоров. Пару недель назад я имел счастье лицезреть там одного нашего известного поэта, который вспоминал, как в августе 1968 года он не испугался и позвонил Брежневу, чтобы выразить ему свое возмущение в связи с появлением советских танков в столице Чехословакии. Стихи декламировал: «Танки идут по Праге в закатной крови рассвета, танки идут по правде, которая не газета…» Я потом не выдержал, подошел на выходе из ресторана к этому стихоплету и спросил: «А слабо вам позвонить Бараку Обаме и возмутиться его нынешними действиями в Сирии? Дескать, я, как русский интеллигент, презираю вас и плюю вам в лицо, господин президент!»
– И что вам ответил этот стихоплет?
– А что он может ответить, проживая теперь в Америке? Ничего не ответил – пожевал губами и ретировался. Но в любом случае окружение Яблонской все равно прощупайте, полагаю, что одними стихоплетами дело может не ограничиться. А пока вернемся к вашему списку. Кто там еще остался, так сказать, на закуску?
– Евгений Андреевич Безымянный. С ним ситуация более или менее прояснилась.
– В какую сторону?
– Сейчас объясню. Сегодня в обеденный перерыв Безымянный покинул здание МИДа на Смоленской и на своем «Ренж Ровере» выехал в город.
– Извините, Глеб Сергеевич, что перебиваю, но вы выполнили мою просьбу – выяснили подноготную этого «Ренж Ровера»?
– Да, он был приобретен полгода назад в Калининграде, в автомобильном салоне. Причем Безымянный сам за ним туда и ездил.
– Имеется в виду прибалтийский Калининград или наш родной, подмосковный?
– Прибалтийский, Федор Иванович.
– Что, нельзя было купить автомобиль такой марки у нас?
– Можно, конечно, причем по той же цене.
– Зачем же он отправился за покупкой к черту на рога?
– У меня по этому поводу есть одно соображение, но я хотел бы озвучить его чуть позже. Вы потом поймете почему.
– Хорошо, подождем. Продолжайте.
– Итак, Безымянный выехал сегодня в город, двигаясь уже не в сторону посольства США, через Новинский бульвар, а в обратную сторону – к Парку культуры. Не доезжая до него, он свернул в Большой Левшинский переулок и на перекрестке у Денежного переулка случилось следующее. Рядом с его автомобилем притормозила «Ауди» с дипломатическим номером. Водитель последней быстрым движением руки закинул в открытое окно автомобиля Безымянного какой-то сверток. Все произошло буквально в считанные секунды, но благодаря съемке, которая велась нашей «наружкой», этот момент был четко зафиксирован. Когда на светофоре зажегся зеленый свет, «Ренж Ровер» и «Ауди» разъехались в разные стороны: Безымянный поехал прямо, а «Ауди» свернула в сторону Пречистенки. «Наружке» тоже пришлось разделиться. В результате выяснилось следующее. «Ауди» доехала до Фрунзенской набережной, где припарковалась у дома под номером 6. Хозяин автомобиля вошел в подъезд и больше из него не выходил. Как мы выяснили, этим человеком является сотрудник посольства Литвы в России Альгирдас Консурайтис, он работает в экономическом отделе, проживает в том самом доме на Фрунзенской. До этого в поле зрения нашей конторы не попадал, ни в чем предосудительном замечен не был.
– Сегодня он это правило, как видно, нарушил. Что было в свертке, выяснили?
– Деньги, причем немалые – полмиллиона долларов.
– Вы их что, считали?