– Вы здесь уже более двенадцати часов. Вас на улице увидела одна молодая женщина, вы лежали весь в крови, она пришла сюда за подмогой, чтобы перенести вас к нам. Вам повезло, ваши дела были так плохи, что многие просто проходили мимо, оставляя вас умирать прямо на улице. Если у вас есть еще вопросы, то скоро будет обход и вы сможете расспросить смотрителя больницы.
Болтфут вытащил руку из-под покрывала. Нужно было выбираться отсюда. У него кружилась голова. Он попытался приподняться на локтях, но немедленно упал на кровать задыхаясь. Голова трещала так, словно его огрели алебардой.
– Пожалуйста, сообщите обо мне в Даугейт, – слабо произнес он, – моей супруге, которая носит нашего дитя, скажите ей, что я здесь, и моему хозяину тоже.
Она улыбнулась.
– Не волнуйтесь, сэр. Я вернусь позже, и мы поговорим. Если вы будете вести себя смирно, то я постараюсь раздобыть для вас перьевой матрас. А если нет, то, должна предупредить, во дворе вас могут выпороть и заковать в колодки. Завтра утром можете не ходить на службу в часовне, но только завтра.
Она быстро прошлась по палате, осматривая повязки и собирая грязное постельное белье. Его разум был затуманен пульсирующей болью, но Болтфут все же попытался вспомнить то, что с ним произошло.
Он шел по одной из маленьких улочек, что к западу от Лонг-Саутуарка, направляясь к дому Дейви Керка. Он вспомнил, что плохо себя чувствовал, вся его одежда была мокрой от пота. На противоположной стороне узкой улицы он увидел женщину в накидке с капюшоном: она следила за ним. Потом сзади мелькнула тень, а следом – удар. Больше он ничего не помнил.
Если бы Джейн могла прийти к нему.
Он снова заснул, на этот раз это был настоящий сон, а не потеря сознания, как подобие смерти, которое наступает после сильного удара по голове.
Когда Шекспир вернулся в Даугейт, Сайдсмен мыл лошадь возле стойла. Он медленно покачал головой. Он не видел ни Болтфута, ни Джека. Шекспира охватил мучительный гнетущий ужас. Так долго отсутствовать без причины человек не может.
– Приехала какая-то леди и ждет вас, сэр, – сказал конюх.
В передней он обнаружил Корделию Ле Нев. Она просматривала учебник латыни, но увидев входящего Шекспира, закрыла книгу и положила ее на сундук.
– Добро пожаловать, леди Ле Нев, – сказал он, – хотя ваша привычка ходить в гости без приглашения несколько обескураживает. Надеюсь, на этот раз вы без оружия? – язвительно добавил он.
Прическа растрепалась, а одежда запылилась из-за поездки верхом. Ее волосы ниспадали на плечи. На ней был льняной киртл и приталенная блузка, открывавшая шею и подчеркивавшая сияние ее кожи. Она могла сойти за служанку из таверны, но что-то в том, как она себя держала, наклон головы и ее внешность выдавали в ней знатную даму.
– Можете обыскать меня, если хотите.
Он улыбнулся.
– Поверю вам на слово, леди Ле Нев.
– Как пожелаете. Угостите чем-нибудь, господин Шекспир? Боюсь, если я не промочу мое бедное пересохшее горло капелькой эля, мне долго не протянуть.
Он направился к кладовой, где хранились бочонки. Она последовала за ним.
– Прекрасная школа, господин Шекспир. Похоже, построена недавно.
– Основная часть была построена пять лет тому назад, первоначально как дом купца Томаса Вуда, упокой его Господь. Но боюсь, что епископ уже ее закрыл.
– Мне жаль.
– Не волнуйтесь, уверен, ко Дню Всех Святых мы откроемся.
– Так странно, что вы выполняете поручения досмотрщика мертвых и одновременно руководите школой.
Шекспир налил две пинты эля и передал одну Корделии.
– Я много лет проработал тайным агентом и расследовал преступления на службе у покойного господина секретаря. Досмотрщик – мой друг.
– Мне кажется, что вы что-то недоговариваете.
– То же могу сказать и о вас, леди Ле Нев. Мне бы очень хотелось знать, что связывает вас с Макганном, милордом Эссексом и господином Уинтерберри? Скажите, зачем вы пришли?
– Я пришла ответить на ваши вопросы.
– Хорошо. – Он помолчал.
– И… есть еще кое-что… то, что вы должны знать.
– Например?
– Я расскажу, это не займет много времени.
Шекспир пожал плечами.
– Как пожелаете. Начните с суммы, которую собирался заплатить вам Уинтерберри за руку вашей дочери.
– Пять тысяч фунтов, кажется, хотя все это мужские дела. Но мы не увидели этих денег и не увидим.
– Что он надеялся получить взамен? Он верил, что ваша дочь его любит? Он – человек строгих правил.
– Все мужчины одинаковые, стоит снять с них одежду, будь то черное одеяние пуританина или камзол из изысканной тафты. Только похоть и тщеславие. Ему была нужна хорошенькая девица в постели, а еще связь с нашей фамилией. Он уже ходил в геральдическую палату, чтобы узнать, сможет ли он заимствовать герб моего супруга. Но тогда он не знал о чувствах Эми к тому юноше, Джаггарду, да и мы сначала не знали.
– А теперь его похоронили на перекрестке дорог за то, что он отнял свою и чужую жизнь, хотя это неправда.
– Его похоронили не на перекрестке. Макганн забрал тело юноши и похоронил его у церкви в принадлежащем Эссексу поместье Уонстид.
Шекспир замолчал. Повисла тишина. Затем он спросил:
– Леди Ле Нев, этот брак… вас не тревожило то обстоятельство, что вы продаете свою падчерицу, как… – он остановился.
– Шлюху, господин Шекспир?
Если она и была оскорблена, то не показала виду.
– Уинтерберри немолод, и со временем она бы стала одной из самых богатых вдов в королевстве и смогла позволить себе все, что пожелает. Я знаю, что такое бедность, и уверяю вас, это гораздо хуже вялых приставаний старика.
Шекспир внимательно посмотрел на нее. Что произошло? Последний раз, когда он видел эту женщину, она хотела, чтобы он ушел.
– Спрошу еще раз, леди Ле Нев, зачем вы пришли?
Она глубоко вздохнула, словно собираясь с силами. Наконец Корделия прервала долгую тишину.
– Мне не к кому обратиться. Я подумала, что, возможно, вы из тех редких людей, которых можно назвать честными. Я боюсь, господин Шекспир.
– Вы знаете имя убийцы?
– Я расскажу вам, но это долгая история.
– Идемте, поднимемся в мой кабинет. Там нам будет удобней.
Они перешли в комнату, где Шекспир любил работать. Выглянув в выходившее на запад окно, он заметил, что солнце уже у горизонта. Леди Ле Нев, такая непохожая на Кэтрин своим видом и манерами, села на скамеечку, а он остался стоять у потухшего камина.
– Мы обнищали, потому что мой супруг полюбил азартные игры, – сказала она. – Он играет в цент, праймеро и настольные игры. Делает ставки как на петушиных боях, так и на скачках. Он играет с друзьями милорда Эссекса: Саутгемптоном, Ратлендом, Дэнвером, Джелли Мейриком, со своим соратником Роджером Уилльямсом. Их ставки далеки от благоразумных сумм, это огромные деньги. Среди них сэр Тоби – самый безумный игрок, поскольку его наследство весьма скромное.