Больше всего эта находка напоминала куколку, небольшую детскую игрушку длиной в ладонь, сделанную из какого-то странного материала. Неужели она изготовлена из свечного воска? Неизвестный мастер схематично изобразил черты лица, прилепил к голове несколько темных волосков. Даже одежда у этой куклы была — какая-то тряпица вся в багрово-черных пятнах, в которую она была завернута наподобие пеленки.
Да, но почему мне показалось, будто я прикоснулась к чему-то влажному? Кукла не выглядит мокрой!
— Странно, — пробурчала я и потянулась было потрогать ее.
— Осторожнее! — резко бросил мне Томас и отпрыгнул чуть ли не на несколько шагов назад, как будто держал в своих руках что-то чрезвычайно опасное.
Чудной какой-то! Я ведь только что трогала ее под кроватью, и со мной ничего не случилось.
Но, наверное, свой резон в поступке лорда имелся. Я не коснулась куклы, однако мои пальцы на миг словно окунулись в какое-то вязкое ледяное желе. Опять вернулось ощущение чего-то чрезвычайно гадливого.
— Мерзость какая! — с чувством выдохнула я и машинально вытерла руку о сорочку, словно в самом деле умудрилась испачкаться.
Мое движение заметил Томас. Он с некоторым изумлением хмыкнул, посмотрел на куклу, на мою руку, опять на куклу. И вдруг ткнул находкой в меня.
— Ну-ка, подержи! — приказал он.
Я с трудом удержалась от такого понятного желания покрутить пальцем у виска. То он шарахается от меня, словно опасается, что я отниму у него куклу. А теперь сам в руки вручает. Хоть бы определился.
Но вслух я ничего не сказала, лишь послушно потянулась к находке.
Однако, как ни странно, взять ее в руки я не сумела. Моя рука сама собой замерла в воздухе, не подчиняясь приказам разума. Впрочем, «приказы разума» — слишком сильно звучит. Я опять ощутила, что мои пальцы притронулись к чему-то склизко-влажно-отвратительному. И замерла, не в силах выполнить повеление лорда.
— Держи, — повторил он и шагнул ко мне, словно собирался насильно вручить мне эту проклятую куклу.
— Не могу, — испуганно пискнула я, одновременно с его движением отпрянув в сторону. — Прости… Простите, но не могу. Это выше моих сил!
Хвала небесам, Томас пропустил мимо ушей то, что я невольно назвала его на «вы». И он не стал настаивать на том, чтобы я приняла загадочную находку из его рук. Вместо этого он задумчиво почесал подбородок и спросил, глядя на меня в упор:
— Почему ты не можешь дотронуться до этой вещи?
— Не знаю, — честно ответила я и покосилась на пустые мертвые глаза куклы. Содрогнулась от ощущения, будто она исподволь наблюдает за мной, после чего тихо прошептала: — Мне кажется, что это очень плохая вещь. От нее веет холодом. Неужели вы не чувствуете?
— Я? — Томас усмехнулся. — Я-то чувствую. Но куда удивительнее то, что это чувствуешь ты. Знаешь, что перед тобой?
Я лишь пожала плечами. Да откуда же мне знать? Нашел, о чем спрашивать!
— Эта кукла изображает меня, — пояснил Томас. Поморщился, переведя взгляд на свою находку. — Видишь волосы на ее голове? Это мои волосы. А тряпка — это мой носовой платок. Вот, тут даже монограмма есть.
И он осторожно отвернул край ткани, показав мне переплетенные вензелем вышитые инициалы, которые образовывали сложный и очень красивый узор.
Да, но что насчет подозрительных пятен на платке? По-моему, это следы крови.
Правда, вслух я не стала задавать этот вопрос, потому что страшилась получить на него вполне однозначный ответ.
— И даже кровь моя, — продолжил Томас, по какому-то наитию сказав именно то, что я хотела услышать от него.
Я недоверчиво хмыкнула. А это он как определил, хотелось бы знать? Или неизвестный мастер, изготовивший эту омерзительную куклу, специально попросил у Томаса испачкать носовой платок?
— Пару недель назад у меня пошла кровь из носа, — пояснил Томас в ответ на мой изумленный взгляд. Смущенно улыбнулся. — Это у меня обычная история. В детстве получил от приятеля в шуточной драке совсем нешуточный удар. И теперь при перемене погоды частенько пугаю окружающих своим видом несостоявшейся жертвы убийцы. Я это запомнил, потому что при этом присутствовала Джессика. Она помогала мне остановить кровь. И, к моему удивлению, совершенно спокойно отнеслась ко всему этому безобразию. А я уж боялся, что она грохнется в обморок, и мне придется приводить ее в чувство. Обычно девушки не выносят вида крови.
— Вот как, — глубокомысленно проговорила я просто потому, что надо было как-нибудь отреагировать.
Очень интересная история! Получается, эту куклу создала Джессика? Не думаю, что кто-нибудь из слуг Томаса решился бы на такую сомнительную шутку над своим господином.
— А что эта кукла должна делать? — поинтересовалась я. — Я верно понимаю, что это какая-то магическая вещь?
— Верно. — Томас медленно кивнул и осторожно положил злополучную куклу на край прикроватного столика. Затем резко прищелкнул пальцами — и она занялась бесцветным пламенем.
Я восторженно вздохнула. Ого! Получается, Томас как маг способен не только на проникание в чужие мысли. Он еще способен на столь впечатляющую демонстрацию своих умений.
Тем временем кукла медленно плавилась в огне. Запахло какой-то гнилью, и я закашлялась, неосторожно вдохнув неприятный резкий запах полной грудью.
Спустя несколько мгновений все закончилось. Пламя исчезло, словно его никогда и не было. И лишь потеки воска на столике доказывало, что кукла мне не привиделась.
— Надо будет попросить Бесс выкинуть эту мерзость, — проворчал Томас. Затем посмотрел на меня и сухо приказал: — Иди в ванную. Хорошенько вымой руки. Быстро!
Было в его голосе что-то такое… не совсем обычное. Или правильнее сказать — совсем необычное? В общем, я не рискнула с ним спорить. А просто развернулась и пошлепала босыми ногами в ванную, даже не вспомнив о тапочках. Благо, что идти пришлось недалеко.
За шумом воды я слышала громкий взволнованный голос Томаса. Он явно отдавал какие-то распоряжения служанке, воспользовавшись моим отсутствием. Так и тянуло подслушать, но я решила быть выше этого. Наверняка он отдает распоряжения прибрать в комнате.
Как ни странно, но в ванной я пробыла гораздо дольше, чем рассчитывала. Казалось бы — что может быть такого сложного в том, чтобы вымыть руки? Но я неожиданно столкнулась с тем, что мне совершенно не хотелось прекращать это делать. Я терла, и терла, и терла их так долго, будто пыталась содрать кожу. Одно воспоминание о прикосновении к загадочной кукле заставляло меня вновь и вновь намыливать руки.
Наконец, неимоверным усилием воли я заставила себя остановиться, осознав, что еще немного — и кожа повиснет кровавыми ошметьями. Затем посмотрела на себя в зеркало и невольно удивилась тому, насколько бледной я была.
Неожиданно в горле тяжело заворочалась тошнота. Я едва успела согнуться над раковиной, как меня вывернуло в сухом рвотном позыве. Фу, мерзость какая!