Напротив гостиной закрытая дверь, Алленария прошла мимо. Кухня? Спальня? Кладовка? Дмитрий не стал проверять. Как бы смешно это ни выглядело, но от Лены он не отойдёт.
Тусклая лампа при входе светила в спину, отчего оставшаяся часть коридора казалась погруженной в неровный полумрак теней. Из-под двери напротив была видна тонкая полоска света.
Простая и ясная мысль с опозданием сформировалась в голове. Нирра давно бы ответила внучке, если б могла.
"Каждые полчаса звонит, спрашивает, не приехали ли?"
Алленария открыла дверь.
— Бабушка, — не крик, а испуганный шёпот, — бабушка, что с тобой?
Девушка бросилась вперёд, Демон едва успел перехватить её. Всё было видно и отсюда.
Письменный стол, повёрнутый к окну, мерцающий монитор компьютера, сдвинутая вбок клавиатура, бумаги, папки, раскрытый ежедневник, дорогой канцелярский набор, похоже, сделанный из бронзы. Нирра сидела спиной к двери, в своём большом колёсном кресле, голова лежала на столе, одна рука вытянута на поверхности ладонью вверх, вторая где-то под волосами.
Человек не может так лежать, — подумал псионник, — неудобно. Не на боку, не на щеке, а на носу.
Из затылка старухи из-под слоя спутавшихся волос торчал стержень… спица… штырь, покрытый красно-бурой слизью и тошнотворными ошмётками. Чувство странного сожаления стало неожиданностью для Дмитрия. Старуха мертва, больше некому отравлять ему жизнь. Но ни облегчения, ни удовлетворения он не испытал, лишь жалость и недоумение — как так вышло.
В груди у девушки булькнуло.
— Бабушка? — спросила она обиженным голосом маленькой девочки.
Так, осторожно пятясь и прижимая к себе Лену, Демон дошёл до входной двери. Панель управления системой безопасности была прямо на уровне глаз, Станин, не раздумывая, нажал красную кнопку тревоги. Псионник перетащил девушку через порог и прикрыл дверь. Плитки пола неприятно холодили ступни сквозь тонкую ткань носков, но это было наименьшей из его проблем.
По лестнице опоясавшей лифт уже слышались ритмичные тяжёлые шаги. Один из охранников пренебрёг кабиной и, перепрыгивая ступеньки, бежал наверх.
— Что случилось? — растерянно спросил стриженый блондин, оказавшись на площадке.
— Нирра Ипатовна мертва, — ответил псионник.
Парень вытаращил глаза, Лена дёрнулась, как от удара.
— Вызывай патруль, — злясь на себя, гаркнул Станин, — Убийца может быть ещё в квартире.
Охранник перевёл взгляд на дверь, словно мог увидеть что-то через железную обшивку.
— Я должен проверить, — парень вытащил из кобуры пистолет, отстегнул рацию и вызвал напарника.
Господи, какие мальчишки. А если преступник — это он? Никакого соображения. Псионник осторожно развернул Лену лицом к себе и выругался уже вслух. На ногах девушка стояла твердо, но глаза! Пустые, бессмысленные, смотрящие в пустоту. Демон схватился за телефон. Эти горе-охранники так и не вызвали подмогу, остаётся надеяться, что сигнал с пульта подаётся не только им, но и в корпус правопорядка.
События завертелись, словно на карусели. Охранники, никого в квартире не нашедшие, получили строгий выговор от прибывших работников имперского корпуса, были грубо отстранены от расследования и понижены в статусе от участников до свидетелей. Следующими подъехали пси-специалисты, которые точно так же поступили с самими операми.
К дележу власти Дмитрий остался равнодушен, состояние девушки волновало его куда больше. Чтобы хоть что-то сделать, он перенёс её на диван, стоящий в подсобном помещении, Лена к перемещению в пространстве осталась равнодушна, не откликалась и не реагировала на лёгкое обрызгивание водой (идея Андроса). Приехавшим медикам оставалось лишь констатировать смерть потерпевшей, и поэтому они безотлагательно занялись её внучкой. Диагноз "шок" Демон мог поставить и сам. Врач ловко сделал укол, девушка, среагировавшая скорее на боль от иглы, чем на лекарство, оглядела всех мутными глазами и отключилась.
Осмотр места преступления и допрос свидетелей занял несколько часов. Станин рассказал всё.
Да, приехал к Нирре.
Да, по её просьбе.
Да, мужские ботинки в коридоре его, пришёл в гости, разулся, никакого криминала.
Нет, никого постороннего, кроме дверной ручки и кнопки вызова охраны, не трогал.
И так далее, по кругу и до бесконечности. Врать и выдумывать причины для неурочного визита к бывшей главе службы контроля не имело смысла. Те бумаги, что она хотела показать Дмитрию, изъяли.
Пришедшая в себя Лена отвечала тихо и невпопад. Девушка слово в слово подтвердила показания псионника, чем не очень порадовала специалистов. То ли ещё будет, когда они раскопают ту, старую историю. Тут вам и мотив, и возможность.
Отпустили их уже за полночь, запретив покидать город. Если приезжим негде остановиться, то служба контроля любезно предоставит раздельные апартаменты с крепкими запорами. К счастью, Демон имел возможность отказаться.
Машина, уже осмотренная специалистами, ждала их на том же месте. Обувь следователи не вернули, увезли на экспертизу, не подумав, каково это, нажимать на педали в носках.
Алленарию такие тонкости интересовали мало. Она без малейших признаков недовольства сидела рядом, терпеливо ожидая, когда он закончит ругаться и приноровится к управлению автомобиля. Очнувшись перед допросом то ли ото сна, то ли от забытья, девушка вроде вышла из состояния ступора. Отвечала, когда спрашивали, вставала, ходила, пила воду, когда он приносил. Взгляд осмысленный, речь связная. Чего, собственно, ему ещё надо?
Как оказалось, много чего. Её равнодушие к себе и окружающим, отсутствие слез — всё это заставляло Дмитрия беспокоиться. Смерть, словно тень, ходила за ней по пятам, чёрными пятнами падая на тех, кто рядом. Предел прочности есть у каждого.
С набережной до его дома не более двадцати минут, а по пустым дорогам ещё быстрее. Его мать, одна из ведущих актрис императорского театра, Галилианна, приехала покорять столицу в нежном семнадцатилетнем возрасте, окончила театральный институт, где при длительном общении профессора всё же углядели в провинциалке недюжинный талант и распределили на престижнейшую сцену страны. Там она быстро разделалась с эпизодическими ролями и поднялась до примы. Поговаривают, у неё был роман с самим императором, но это слухи. Зная хватку родительницы, Демон был уверен, тот бы просто так не ушёл.
Мать до сих пор продолжала блистать на сцене, конечно не в роли Джульетт, в силу возраста, но недостаток лицедейства она охотно компенсировала в реальной жизни. Хорошо, что она сейчас на отдыхе, и он избавлен от слёзной сцены — мать и блудный сын.