Псионник лежал. Не двигался, не порывался встать. Я приподнялась на четвереньки и заглянула Лисивину в лицо, с которого, словно маска, слетело бесстрастное выражение. Изпод полузакрытых век виднелась часть глаза — узкая белая полоса с тоненькими паутинками лопнувших сосудов. Изпод белоснежных разметавшихся волос с запутавшимися в них ошмётках листьев, веток и прочей грязи вытекала, ширясь на глазах, красная лужица. Она должна быть красной. Кровь моментально чернела, впитываясь в землю, оставляя за собой тёмное неопрятное пятно.
— Дядя Илья, — от страха соображала я неважно, — Вам плохо?
Если б он сейчас встал и заверил, что всё отлично, я б ему поверила. Честное слово. Потому что мне очень хотелось, чтоб это было так.
— Пожалуйста, — неведомо кому взмолилась я, и, вцепившись руками в отвороты распахнутой куртки, затрясла Лисивина.
Голова псионника упала на бок, обнажив влажно поблескивающий круглый бок камешка. Камня, обточенного со всех сторон временем до полной гладкости. Кровь потекла сильнее, пропитывая насквозь серый воротник.
Теперь я действительно убийца.
Из горла вырвался хрип, руки задрожали. Дыхание стало частым, никак не получалось набрать побольше воздуха. Пальцы впились в землю, выхватывая из грунта омерзительно мягкие куски
Я. Убила. Человека. Осознание содеянного, сотней, нет, миллионом глаз окружило меня со всех сторон. Осуждающие, равнодушные, презрительные, деловые, брезгливые. Все они, все, что живут на земле, будут смотреть на меня, и видеть убийцу. Тётя Сима! Что я скажу ей?
Я тихо захныкала, отползая на четвереньках в сторону. В империи мораторий на смертную казнь, по крайней мере, для суда людей. Нет. Не могу. Не хочу в тюрьму. Не выдержу. Нет. Нет.
Дыхание выровнялось. Крепко зажмурившись, я поднялась на ноги. Знаю место, где мне обеспечат полную изоляцию. Где память вечна, а расплата за грехи огромна. Внутри словно лопнуло чтото горячее.
Покойся с миром, Алленария Артахова.
Он видел её. Издалека. Смотрел на застывшую впереди фигурку и хотел уехать. А ещё лучше — схватить её в охапку и увезти. Вынудить побыть с ним, может, даже поговорить или помолчать. Пусть он услышит то, чего не хочет. Чтонибудь пространное про общие ошибки, про невозможность их отношений и тому подобную муть. Плевать, ему важно услышать это от неё, а не довольствоваться собственными догадками.
Дмитрий испытывал острую абсурдную неприязнь к каждому подходившему к Лене. Они могли. Он нет. Они пожимали ей руки. А ему хотелось сломать пальцы каждому, кто прикасался к ней. Он мог бы поступить, как обиженный возлюбленный, устроить сцену, потребовать объяснений. Ну, провела девушка с ним ночь, ну, ушла поутру. Так у нас свободная страна. Радоваться надо — ни последствий, ни обязательств. Раньше он думал так же, бывали ситуации, когда не чаял избавиться от случайной любовницы. Иногда придумывал слова, иногда грубо выгонял, но никогда не думал, что попадёт в ситуацию наоборот. Чувствам полагается быть взаимными.
На поминки Демон не остался, похорон хватило с лихвой. Нарисовался перед кем надо и свободен. Нирре сейчас не до запоздалых сожалений.
В кабинете Эми бодро колотила по клавишам.
— Гош, как этот? — спросил он у друга.
— Колдует, — парень невесело усмехнулся
Профессор, не найдя поклонников, был определён в отдельную комнату, чтобы никто не беспокоил, и временно зачислен в штат как научный консультант, чтобы бухгалтерия не вопила по поводу трат на его размещение и питание.
Дмитрий стал просматривать документы, отчаянно желая появления хоть когонибудь, кто разъяснит им, неумехам, что происходит.
— Де…, Дмитрий Борисович, — в дверной проем просунул голову дежурный, — там вас человек требует.
— Что значит требует?
— Ну, грозится и вообще.
— Вышел и доложил по форме, лейтенант.
Голова тут же скрылась, чтобы через мгновенье появиться вновь, после стука в дверь и уже в комплекте с телом.
— Товарищ подполковник, — парень гаркнул так, что задрожали стекла, — вас срочно вызывают на проходную… эээ… на КПП. Посетитель, предположительно специалист иногородней службы контроля, настаивает на немедленной встрече с вами.
— В солдатики что ли не наигрались? — Эми окинула всех презрительным взглядом. — Кто по академии соскучился, так перевод устроить недолго.
— Именно со мной или с начальником? — не обращая внимания на девушку, спросил Демон.
— Ему нужен Дмитрий Станин.
— Веди.
— Но…
— Мне что, пропуск самому выписывать? — псионник встал изза стола. — Или вы именем гостя поинтересоваться не удосужились?
— Никак нет. То есть удосужились. Есть привести, — дежурный выскочил из кабинета, забыв прикрыть дверь.
— Надеюсь, на плац ты нас не выгонишь, — поинтересовался Гош, — в целях поддержания дисциплины?
— Ты, главное, предупреди, — поддержала парня Эми. — Ради такого случая я мини — юбку надену.
— Будто у тебя есть другие.
— Хватит, — Дмитрий махнул рукой, — а то и вправду на внеочередные сборы отправлю.
В кабинет вошёл мужчина — "предположительно специалист службы контроля". Дмитрий едва не выругался. Дежурный что, совсем ослеп? Можно подумать, у нас без кад — артов каждый второй разгуливает да ещё с таким выражением лица, будто нарочно тренировал перед зеркалом — хочется убежать и спрятаться. Да так, чтоб не нашли.
— Илья Лисивин, Заславль.
— Дмитрий Станин, Вороховка.
Традиции в пси — службе живут дольше приказов.
— Садитесь, — предложил специалист.
Несмотря на солидный возраст и внушительный вид, вошедний был не в лучшей форме. Костюм помят и местами испачкан, белая рубашка в подозрительных бурых пятнах, кофе что ли пролил, причём за шиворот. Седые волосы взлохмачены и так же перемазаны, особенно на затылке. Заметив взгляд Демона, Лисивин поднял руку к голове и поморщился.
— Вы ранены? — Эми просекла ситуацию в момент.
— Ерунда, — не глядя, отмахнулся псионник. — Мне нужна Алленария Артахова.
— Зачем? — чего — чего, а этого Дмитрий не ожидал.
— Её нет на поминках.
— Вы пришли, чтобы вернуть её на мероприятие?
— Где она? — Лисивин добавил в голос суровости. — Речь идёт о её безопасности.
— Подробнее, — потребовал Демон.
— Потом. Она у вас? — в голосе прорезались недовольные нотки, этот человек не привык просить.
— Нет. Но установить её местонахождение дело десяти минут, — нехорошее предчувствие кольнуло Дмитрия. Именно так и приходит беда, когда совершенно не ждёшь. Он скомандовал, — Эми.