— Не в службу же контроля мне звонить, — настоятельница поджала губы. — Кладбище досталось нам от прежней матушки, ничего было не исправить. Да и разве пристало божьим людям звать на помощь безбожников? Митириада говорила, что племянница её мужа — псионник, вот я и позвонила Эмили, она приехала.
— По документам, Эми сирота, — проговорил Гош.
— Неродная племянница, — она пожала плечами. — Брат её мужа покойного вроде девушке отчимом приходился, — настоятельница вздохнула. — Не знаю, что она сделала, но после Мира нападала только в овраге.
— А ты и рада, — зло сказала Порфийя. — Главное, чтобы от тебя, непогрешимой, отстали.
— Хватит, — женщина отряхнула юбку, — Твоими устами говорит…
— Кто? Нечистый? Значит, это он говорит, что я хочу уйти отсюда. С ними.
— Что? — на этот раз спросила одна из тех монашек, что топтались позади.
— То, — припечатала Порфийя. — Я хочу уйти отсюда вместе с отступниками. Всё слышали?
— Я вас в камере службы контроля запру, — пообещал Гош, — а не в мир выведу.
— Службы контроля? Отлично, — она протянула руки, словно кто-то собирался надевать на них наручники.
Мы возвращались в деревню вдоль русла замерзшего ручья. Воспоминания о монастыре остались ещё более тягостными, чем в первые два раза. Порфийю заперли в келье. Гош вызвал конвой. Я, да и никто в монастыре, не понимала, что случилось с образцовой до этого послушницей. Женщины шептались, несмотря на строгие взгляды настоятельницы, крестились, молились и снова шептались, прячась по углам и тревожно оглядываясь. На этот раз угроза обители пришла не извне, а изнутри.
— Её кад-арт можно найти? — спросила я.
— Можно, — ответил псиониик, — если только они в экстазе веры святую воду в них не залили. Электроника и влага не лучшее соседство.
— Она могла обратиться в сад камней, — не понимала я, — заплатила бы штраф, всё лучше, чем сидеть за стенами. Да и чем помогут стены против блуждающих?
— Ничем, — парень подал руку, помогая перепрыгнуть через очередную ледяную промоину, коробка в руках загремела, найденный сувенир псионник велел взять с собой. — Но она верила в это. Даже ты поверила, когда думала, что убила Лисивина.
— Я тогда не думала, — буркнула я. — Хорошо, но зачем портить камень или отдавать его кому-то?
— Ответ ты и сама знаешь. Чтобы тебя не нашли. Для получения нового надо удостоверить личность, этого она допустить не могла лишь в одном случае.
— Она преступница?
— Скорей всего. Откатаем пальчики и узнаем.
— Тогда почему она решила уйти сейчас?
— Может, срок давности за её преступление истёк. А может, — он задумался, — как она кричала, когда я доставал коробку.
— Она знала, что это, — догадалась я. — Она не могла выйти без камня разума, так как боялась своего хвоста. Но с таким сувениром к ней ни один призрак не подошёл бы. То есть теперь у неё была защита от блуждающих, но не было документов. Замкнутый круг. И тут появляюсь я, слишком похожая на ту, которой она отдала кристалл.
— А может, у неё просто сдали нервы. Всё узнаем. Главное, я был прав, Эми увязла в этом по шею.
— Порфийя узнала о тайнике и его содержимом от неё?
— Почему нет? Подобное тянет к подобному. Двадцать пять лет назад она сошлась с Маринатой, сейчас с Эми.
Мы вышли из голого зимнего леса на окраину Суровищ, туда, где пару часов назад оставили машину. Солнце уже поднялось над горизонтом, нетронутый снег искрился, словно присыпанный блёстками. Улица была пустынна, поэтому автомобиль, стоявший напротив дома Авдотьевны, мы заметили сразу. Чёрный цвет, хищный силуэт, вороховские номера. Демон.
— Он же должен быть в Новогородище, — нахмурился Гош.
И тут раздался крик. Неловкий, рычащий, царапающий горло. Мужской.
Мы бросились на неогороженный участок. Пёс, который в прошлый раз не высунул и носа из конуры, стоял, натягивая цепь, и глухо ворчал на двух мужчин. Один из них прижимал голову второго к чурке для колки дров, в руке металлом блестел топор.
Дмитрий обернулся и наткнулся на полный недоверчивого удивления взгляд Лены. "Привет, девочка, — мысленно поздоровался он, — Смотри, смотри, иногда я могу быть таким и не собираюсь каждый раз извиняться".
— Демон, — позвал Гош.
— Автомобиль, — Станин указал топором за дом.
Немисов выбрал именно этот момент, чтобы попытаться вырваться, вены на шее вздулись, и он, взмахнув руками, оттолкнулся от деревянного чурбака.
— Тихо, — специалист положил лезвие на затылок, возвращая Александра в исходное положение. — Ещё раз, где ты был в субботу вечером с восемнадцати тридцати до девятнадцати тридцати?
— Где-где? Дома, — крикнул парень. — Уберите его от меня!
— Уберём, — пообещал Гош, сворачивая за угол, там за воротами, стоял громоздкий серебристый внедорожник.
Парень нагнулся к капоту и внимательно осмотрел гладкую поверхность.
— Кто может это подтвердить? — продолжал спрашивать Дмитрий.
Лена сделала осторожный шаг навстречу и замерла в паре метров.
— Не знаю. Чего вам надо? Это из-за машины? Я "Тенвер" только вчера из сервиса забрал.
Гош выпрямился и отрицательно покачал головой.
— Из сервиса, говоришь? — голос Демона стал вкрадчиво — ласковым, — сбил девушку — и в сервис, на спецобслуживание? Молодец.
— Спятили? Какая девушка? Мне ещё месяц назад какой-то перец в бочину въехал.
— Так чего сразу-то не отремонтировал, месяц ждал?
— Запчасти ждал, дверь меняли, зеркало, стойку вытягивали — увело. Но не капот, слышишь? Весь месяц на служебной катался. Черт, да это же проверяется элементарно! — псионник кричал, стоя на коленях в грязном снегу с головой, прижимаемой к чурке, чувствуя холод металла на своей шее. Не умолял, не просил, не соглашался, только бы отпустили, а кричал. За одно это его стоило уважать.
Дмитрий посмотрел в хмурое зимнее небо, его серость и монотонность словно отражали его настроение. Он сутки таскался за Немисовым, а всё из-за наличия сребристого "Тенвера" и из-за захоронения, устроенного у него под носом. Ловил себя на мысли, что всё слишком очевидно, но всё равно не мог заставить себя остановиться. Станин размахнулся, вогнал топор в мёрзлую землю и отступил.
— Ты полный псих, Вороховка, — сказал Александр, садясь в снег, — я на тебя докладную вашему старшему подам, понял? И не надейся замять.
— Валяй, — ответил ему Гош, — он её в рамку вставит и на стену повесит. К остальным.
— Что у вас? — спросил Дмитрий, разглядывай рассечённый лоб помощника.