Светочка, вся красная от унижения, уперлась руками в стол – за дверью по коридору ходили сотрудники, дважды звонил телефон, а она, дергаясь всем телом, давилась от рыданий, потому что Бонд зажал ей рот рукой, чтобы не кричала. Застегивая брюки, он сказал: «Еще раз не сделаешь по-моему – пожалеешь». И ушел. С тех пор она слушалась беспрекословно.
Когда Светочка рассказала ему про подслушанный разговор Марка с Александрой, Бонд заинтересовался. Вне себя от радости – такой шанс свалить директора вместе с Никаноровой! – она поделилась с ним своими планами.
– Что ты хочешь? Стукнуть в министерство? Зачем? Ты что, совсем дура? Это ты-то – директором хочешь быть? Ой, ду-ура! – Бонд захохотал.
Светочка обиделась:
– Почему это я не могу быть директором?
– Да не смеши народ. Из тебя директор как из меня английская королева! Сиди тихо, поняла, курица? – Он повернулся и взял ее жесткой рукой за белое горло. – Только пикни – придушу! Не успела еще никому вякнуть?
– Дюлечка! Никому!
– Дюлечка! – передразнил он Светлану. – Смотри у меня. Тоже мне, в директоры собралась. Да ты только для одного и годишься!
И сказал – для чего. Он никогда не стеснялся в выражениях.
Утром Шохин проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо:
– Марк Николаевич! Марк Николаевич!
– Да не тряси ты так!
Он с трудом разлепил веки и опять зажмурился. Над ним возвышалась Вика. Кошмар какой-то. Но это был не кошмар, а живая Вика, которая не отставала и трындела что-то про работу и ключи. Марк с трудом встал, поплелся в ванную, с риском для жизни умылся, оглядел себя в зеркале – ужас! Ну и рожа. Мрачно пошел на кухню, и Вика тут же поставила перед ним большую кружку с кофе – черный, сладкий, с лимоном, все, как он любит. После кофе полегчало, и он стал оглядываться в поисках сигарет. Вика подала.
– Может, омлет сделать?
Он с отвращением поморщился. Вика тревожно смотрела на него своими невероятными глазищами, и Марк неожиданно для себя самого сказал:
– Она его увезет!
Вспомнил выходные и чуть не застонал: «Господи, ну что я за мужик! Просто святая Тереза! Созидатель всеобщего счастья! Вот черт…»
– Она – это ваша Лида? А куда она увезет Илью?
– А ты откуда знаешь про Лиду? И Илью?!
Вика пожала плечами: да кто, мол, не знает.
– Она куда-то уезжает?
– Замуж она выходит! В Англию!
– В Англию? – Вика неожиданно повеселела. – Ну и что? Можно в гости ездить! Подумаешь, сколько там лететь-то? Всего ничего!
– Действительно…
– И звонить, и письма писать! И по скайпу!
– По скайпу?
– Ну да, через Интернет! Так здорово, говоришь – и видишь собеседника! У вас есть Интернет?
– Интернет? Интернет есть. Компьютера нету.
– Ничего, купите ноутбук, я вам помогу!
Марк слегка опешил от ее напора. Она сидела, улыбаясь и скрестив стройные ноги в узких джинсах, моргала густыми длинными ресницами и медленно краснела под его взглядом.
– Послушай, а тебе сколько лет?
– Мне? Двадцать четыре. Почти двадцать пять, а что?
– Двадцать пять?! Я думал, около двадцати…
– Значит, я неплохо сохранилась!
Марк растерянно ее разглядывал. Почему он решил, что она такая юная? Что-то у него явно с головой не в порядке. Как же Вике может быть двадцать, когда она уже давно закончила училище!
– А ты зачем пришла-то?
– Так за ключами! От мастерской. Вы же вчера закрывали, а ключей на охране нет. Я решила, вы с собой забрали. Случайно…
– Ключи?
Хоть убей, но Марк забыл про все ключи на свете. Нет, мастерскую-то он точно закрыл, а что дальше? Ах, черт! Он вдруг вспомнил про Айвазовского. Беда…
– Ты знаешь, я их, наверно, у Саши оставил. У Александры Евгеньевны. Мы долго разговаривали, и я на стол положил, а она не заметила, а то бы сдала на охрану.
– У Александры Евгеньевны…
– Ну да. Подожди, я сейчас только душ приму, и поедем. Сделай мне еще такого кофе, ладно? Ты хорошо делаешь кофе.
И приунывшая было Вика опять улыбнулась.
Первый раз Вика увидела Марка на юбилее училища – она только поступила, а Марк был совсем взрослый, не то что она, наивная первокурсница. Вика знала – он сын обожаемой всеми преподавательницы Ольги Аркадьевны. Вика с первого же занятия влюбилась в нее – невозможно было не влюбиться. Необыкновенно женственная, изысканно красивая, очень добрая и внимательная, она всегда собирала вокруг себя толпу учеников, обожателей и поклонников. На Марка Вика весь вечер таращилась, как маленькая. Шохин заметил, очень смешно передразнил, а потом даже подошел, оказавшись с ней почти вровень – всего чуть-чуть пониже, подумаешь!
– Привет! Ну и глаза у тебя – с ума сойти!
Вика тут же залилась краской. Марк улыбнулся, подмигнул ей и отошел, а видевшая все девица тут же зашипела:
– Даже и не думай! Ты что! Это же Марк Шохин! Он тебя проглотит и не заметит! Да к нему из таких, как мы, очередь стоит…
Вика покосилась на советчицу – та была на редкость некрасивая, и Вика обиделась: с какой стати та сказала «из таких, как мы»?! Вика не считала себя некрасивой – высокая, да! Но некрасивая – никогда.
Марк не был особым красавцем. Но обаяния, артистичности и лихости ему было не занимать. Хотя после училища он успел закончить еще и Строгановку, среди романтичных студенток о нем продолжали ходить легенды, тем более что Марк часто бывал у матери в училище. Вика видела его на фотографиях – к юбилею по всем этажам развесили стенгазеты разных лет. Марк по молодости развлекался вовсю: то отпускал запорожские усы или волосы чуть не до пояса, а то щеголял в необыкновенной шляпе с полями, и везде его окружали разнообразные девицы. И мотоцикл! Такого не было ни у кого в городе – трофейный, привезенный еще дедом Марка из Германии.
Вот и тогда Марк участвовал в театрализованном приветствии от старых выпускников, а потом лихо уехал на мотоцикле, посадив за спину кого-то из училищных красоток. Вика затосковала, потому что не представляла, как подобраться к нему поближе. Конечно, время от времени они встречались. Он попадался Вике в городе, забегал к матери в училище, Вика ходила в музей на вернисажи, и Марк всегда отвечал на ее робкое «здрасьте» улыбкой, но особого внимания не обращал. А потом…
Что было потом, Вика старалась не вспоминать. Она справилась, и ладно. Справилась! Если бы не Шохины, еще неизвестно, как и справилась бы! Это произошло на последнем курсе – Вика наткнулась на Ольгу Аркадьевну в коридоре, когда приползла к полудню в училище.
– Вика! Что я слышу! Тебя собираются отчислить? Как это могло случиться, а? Ты же была у меня лучшей ученицей! Что с тобой, девочка? – Ольга Аркадьевна присмотрелась, потом… принюхалась и ужаснулась. Вика была пьяна.