– Предлагаю начать с жюльена, пока не остыл.
Вениамин осторожно взял кокотницу за обернутую слоем теплоизоляционного пластика ручку и поставил ее на салфетку перед собой. Взяв в другую руку чайную ложечку, он самым ее кончиком осторожно проломил корочку запекшегося сыра. Но прежде чем попробовать восхитительный жюльен, с душой и старанием приготовленный «Вателем-202», Вениамин посмотрел на сидевшего по другую сторону стола Жана-Мари, дабы убедиться в том, что Канищефф, так же как и он, готов приступить к священнодействию. И что же он увидел? Чистильщик держал кокотницу в ладони и энергично встряхивал ее. Смысл сего действия был Вениамину непонятен, и он испытал то же чувство, как если бы ценитель живописи увидел дилетанта, скребущего ногтем «Черный квадрат».
Вениамин демонстративно громко кашлянул, а когда Канищефф поднял на него взгляд, изобразил милую улыбку, насквозь пропитанную ядом кураре.
– Слухай, Ральфович, это шо? – взмахнул кокотницей, точно теннисной ракеткой, Жан-Мари. – Як это чифанить-то?
– Это называется жюльен, – сухо ответил Вениамин. – И едят его ложечкой.
– А, разумею, – обрадовался Жан-Мари.
Швырнув кокотницу на стол, он схватил самую большую столовую ложку и, разом подцепив всю порцию жюльена, отправил ее в рот. Проглотив то, что с таким старанием и любовью было приготовлено по заказу Вениамина «Вателем-202», Жан-Мари шмыгнул носом, дернул пальцем нижнюю губу и неудовлетворенно покачал головой.
– Не распробовал? – с участием поинтересовался Фредриксон.
– А шо там пробовать, – физиономия Канищеффа недовольно перекосилась в сторону, противоположную той, куда она обычно была скошена. – Слизь какая-то, – цокнув языком, Жан-Мари ковырнул ногтем между зубами. – Я лучше сразу за мясо примусь.
Сказал и отломил у прекрасной индейки левую ногу, да так, что вся начинка вывалилась на блюдо. В глазах Вениамина оскверненная индейка разом утратила всю свою привлекательность. А довольный чистильщик, удобнее зажав индюшачью ногу в кулаке, обмакнул ее в соусник и впился зубами в мясо.
Чтобы не видеть такого святотатства, Вениамин отвернулся в сторону. Взгляд его скользнул по универ-скрину, прошелся чуть дальше по пульту, но через секунду вернулся назад.
– Что там у них происходит?
– А шо? – оглянулся на универ-скрин Жан-Мари.
Скрин, как и прежде, был полон джанитов, собравшихся вокруг неприступного почтовика.
– Почему не переключили на новости?
Так, решил Фредриксон, Вениамин начал сбрасывать раздражение. В принципе, ничего страшного в этом не было, а потому, даже не посмотрев в сторону злополучного универ-скрина, ИскИн продолжал разглядывать удивительный розовый салат, уложенный в крошечную тарталетку, пытаясь угадать, какие ингредиенты были использованы при его создании.
– Я спрашиваю, почему новости не включили?! – рявкнул Вениамин.
Что, надо сказать, на него было совершенно не похоже.
– Веня, – с укоризной посмотрел на напарника Фредриксон и умолк.
Молчание его красноречивее любых слов говорило о том, что следует все же контролировать свои эмоции.
– Что «Веня»? – вновь рыкнул Вениамин. И даже – это было самым отвратительным знаком – воткнул ложечку в так и не начатый жюльен. – Я только что видел, как трое джанитов усадили Стилета в подкативший флипник!
– Ну и шо? – недоуменно поднял бровь Жан-Мари.
– А не шо! – передразнил его Вениамин. – Джаниты силой заталкивали сопротивлявшегося Джафара в машину!
После такого заявления даже Фредриксон уставился на универ-скрин, как будто надеялся увидеть повтор.
– Запись идет? – словно читая мысли ИскИна, спросил Вениамин.
Фредриксон отрицательно качнул головой.
– Молодец! – от всей души похвалил напарника Обвалов.
– Ты шо-то смикшел, Ральфович, – авторитетно заявил Канищефф. – Я бы тебе мог такое про Джафара рассказать…
– Помолчи, а, – с тоской посмотрел на чистильщика Вениамин.
Жан-Мари обиженно засопел и умолк.
– Включи оллариушные новости, – предложил напарнику Фредриксон.
Быстро глянув по сторонам, Вениамин заскрипел зубами. Звук был настолько неприятный, что Жан-Мари невольно поморщился.
– Что-то не так? – участливо поинтересовался ИскИн.
– Где пульт? – голосом холодным и ровным, как только что залитый каток, произнес Вениамин.
Фредриксон посмотрел на Канищеффа. Канищефф – на Фредриксона.
– Ты смотрел универ-скрин, – сказал Фредриксон.
– Я торкал пальцем в клавиатуру, – возразил ему Жан-Мари. – А пульт ваш в глаза не видел.
– Та-а-ак.
Голос Вениамина по-прежнему предвещал бурю, которая почему-то запаздывала. Пальцы его левой руки начали выстукивать нервную дробь на краю уставленного яствами подноса. Другой рукой Обвалов смахнул со стола несуществующие крошки.
Атмосферу разрядил Фредриксон, причем самым элементарным образом.
– Переключи универ-скрин на новости, – попросил он Жана-Мари.
– Найн проблем!
Канищефф сунул недоеденную ногу индейки в соусник и один за другим облизал все пять пальцев на руке, хотя нужен ему был только указательный. После того, как Жан-Мари лихо крутанул пальцем джойстик, на скрине появилась все та же заставка – треугольник, вписанный в круг, и радостная надпись «Оллариу!».
– Оллариу нам всем, – прокомментировал увиденное чистильщик.
И снова взялся за индюшачью ногу.
– Черт бы вас всех побрал!
Вениамин оттолкнулся ногами от пола, чтобы вместе с креслом переместиться от стола к комп-скрину, но, не рассчитав силу толчка, едва не ударился грудью о край приборной доски.
– Держи себя в руках, Вениамин, – сделал вполне уместное, как ему казалось, замечание Фредриксон.
Скрипнув зубами, Обвалов ударил ладонью по комп-скрину. Снизу выскользнула полоска клавиатуры, и Вениамин тотчас же придавил пальцем клавишу «Вход в сеть». На скрине проявился изначальный вариант Устава Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника – тот самый, что они с Фредриксоном пару часов назад выложили в локальную сеть Веритаса, – после чего система благополучно зависла – ни вперед, ни назад.
И тут уж Обвалов взорвался. В тротиловом эквиваленте сила взрыва соответствовала семидесяти двум граммам. Это совсем немало, если принять в расчет то, что дело происходило в замкнутом пространстве.
Вениамин вцепился в подлокотники, как будто боялся, что сам вылетит из кресла, и рявкнул:
– Фредриксон!
ИскИн нервно дернул головой из стороны в сторону и, не заметив поблизости ничего, что могло бы сдетонировать, ошалело хлопнул глазами.