— Только бы этот серьезный генерал не заартачился, — засмеялся лысый.

— А мы серьезно напишем, безо всяких шуточек.

— Так ведь если кто читать умеет — сразу поймет…

— Я думаю, что этот читать не умеет, — совершенно серьезно сказал курчавый. — Несчастный человек, жалко его.

* * *

Напрасно беспокоились наши аналитики. Вернулся из отпуска САМ, сделал традиционный обход, увидел нашего молодого генерала, обрадовался ему и задал риторический вопрос:

— А что здесь делает наш «полевой командир»?

Ему ответили. САМ возмутился:

— Этого боевого командира нашей лучшей антитеррористической команды посадили на бумажную, кабинетную работу? Вот я вас!

И тот же день генерала перевели начальником базы боевой подготовки, чему все, и сам генерал в том числе, были несказанно рады.

* * *

Дани действительно было 40 лет, а не 45 — как по фальшивым «шпионским» документам. Он и выглядел максимум на сорок. В разведку попал еще в армии, а учиться в университет его направили на «правильный» факультет, где кроме иностранных языков обучали ещё кое-чему. Учили, особенно «кое-чему», хорошо. Так хорошо, что времени на личную жизнь не оставалось. И потом за долгие годы трудной, опасной, но интересной и наркотически затягивающей работы ничего, кроме случайных интрижек, так и не было. Был он всегда на хорошем счету, прошел через всякое и разное, повидал полмира. Правда, в чинах он был небольших, что его самого мало беспокоило, равно как и его мать, у которой он всегда подолгу жил в перерывах между операциями. Мать знала, в какой организации её сын работает, вернее — служит, всё понимала, но совсем недавно не выдержала и спросила, не пора ли ему завести семью, на что он ответил: «Вот доживу до пенсии, тогда и женюсь.»

— Сынок, но я же хочу внуков понянчить. Да и какие могут быть дети у пенсионера?

— Мне, мама, до пенсии не то 5, не то 10 лет осталось. Давай вместе терпеть и ждать.

— Тебе ещё больше 20 лет трубить…

— Нет, мама. У нас пораньше. Вот только отправят меня на пенсию по открытому документу, или закрытому (Дани имеет в виду свою официальную легенду), никто не знает.

С университетскими и армейскими друзьями Дани почти не встречался. Полюбить — не получилось, а на время — не стоит труда. Поэтому его достаточно многочисленные подружки были все, или почти все из того же ведомства. Иногда казалось, что Лола Шук — исключение. Они были близки уже пару лет и обоим казалось, что их служебный роман может со временем, если обстоятельства будут благоприятны, если… На втором «если» они вздыхали и грустно улыбались.

И вот теперь ему чуть ли не в приказном порядке советуют жениться, причем поскорее. Мало того, невесту не советуют, приказывают искать на съемочной площадке или рядом с ней. А Лола? Дани не знал, что делать, ни на что не мог решиться, не давал ответа Педрунчику и сильно грустил. Ему бы водочки, так он не пил. Так бы и тянулись Данины страдания неизвестно как долго, если бы не позвонил — вопреки всем правилам шпионской жизни — Дуду и не рассказал про Лолу и Генриха.

17

И закрутилась свистопляска, и получилось очень даже забавно. На третий день позвонил дежурный офицер и попросил лысого и курчавого показать предложения по делу «киноженитьбы Дани» — так и было сказано — руководителю операции. Помолчав, офицер добавил:

— В любое удобное вам время, но лучше сегодня в 12 дня. Кабинет вам знаком.

Аналитики-теоретики удивленно переглянулись: что-то случилось. Очень уж не похоже на боевого генерала. Вообще-то всё было готово и оставалось только оформить план операции «как положено по уставу».

— Успеем? — спросил лысый.

— Если я буду печатать, то к 12 дня послезавтра, — отшутился курчавый.

— А если я — то на целый день скорее. А на сегодня нам нужна машинистка…

— Или, на худой конец, Майк — компьютерщик.

— Значит, ты будешь устно докладывать, — сказал лысый.

— Разве сегодня моя очередь?

— По правде сказать, этого я не помню. Но и не моя — это я точно помню.

Курчавый почесал в затылке и сказал:

— Пойдем выпьем кофе, в там видно будет. Сценарий ведь готов, значит голову не оторвут.

Ровно в 12 два теоретика были около нужного кабинета и спросили у дежурного: «У себя?» — «Проходите, вас ждут,» — ответил дежурный и вдруг широко улыбнулся.

«Что бы это значило?» — лысый и курчавый переглянулись. Несмотря на сугубо штатский внешний вид, они всегда были точны. Тогда почему «он» улыбался? Странно. Они открыли дверь и вошли в тот же кабинет, где получили задание от молодого генерала пару дней назад. Но это был другой кабинет! Вроде бы ничего не изменилось, а смотрелось весело. На большом столе начальника стоял маленький букетик цветов, а за столом сидела… нет, уже встала и пошла им навстречу невысокая, стройная, очень просто одетая женщина лет 35. Протянула руку, предложила сесть, достала стаканы и бутылку минеральной воды. Никакой косметики или большое мастерство макияжа. Очень женственная, несмотря на мальчишескую стрижку, шатенка, похоже — не крашенная.

Женщина молчала, в глазах бегали искорки. Она ждала.

— А где же… — начал было курчавый и замолчал.

— Да, где… — продолжил лысый. — Где он?

— Он — это я, — Два приятели даже вздрогнули и дружно потрясли головами, а потом услышали продолжение: — Того молодого генерала, который вам так не понравился, перевели с повышением в другую команду. Теперь я буду руководить этой операций, хотя вы не ошиблись — я действительно женщина. Только вы не обращайте на это внимание, и тогда нам будет просто и удобно разговаривать… и работать. Вы меня не знаете, а я давно и хорошо вас знаю. Да, да — мне приходилось работать по вашим сценариям. Поэтому я уверена, что ваш новый план готов, но не оформлен. Старый план операции я внимательно посмотрела, так что расскажите мне только изменения и, пожалуйста, покороче. Лучше я потом поспрашиваю. Только один вопрос сначала: вы не знаете, почему Дани состарили на 5 лет? И вот ещё что: мы с вами почти ровестники, различия в чинах и званиях невелики, вы мне формально не подчиняетесь… — тут женщина очень хорошо рассмеялась, любуясь на застывших в недоумении теоретиков, и сказала то, чего они никак не ожидали: — Зовите меня просто Сара, это мое настоящее имя и я могу им открыто пользоваться, потому что моя карьера «гуляющего шпиона» кончилась.

А дальше было легко и просто. Точнее так: трудную работу, от которой зависел не только успех операции, но и судьба и даже жизнь людей, они делали быстро и весело, потому что все трое позволяли себе шутить, смеяться, иногда расслабляться. А через несколько часов мужчины вдруг посмотрели на Сару и сказали в один голос: «Мы устали», — на что Сара ответила вполголоса, откинувшись на спинку кресла: «Ну наконец-то. Я ведь не привыкла сдаваться. Завтра продолжим».