— Да что ж такое‑то?! Опять?!
Мальчик, насупившись, кивнул.
— И кто?! Опять этот придурок из третьего подъезда?!
— Нет, мам…, Колян тут ни при чем…
— А кто при чем?! Саша, не ври мне! — женщина склонилась над мальчиком и, ухватив за подбородок, осмотрела его лицо. — Вы постоянно с ним деретесь!.. А я что тебе говорила, а?! Не связывайся с ним больше! Говорила?! Говорила или нет?! Ну, что молчишь?!
— Это не он…, я не вру, мам…, правда!
— А кто тогда?!
— Митяй… — неохотно ответил Саша и отвел глаза.
— Какой еще Митяй?!
— Ты его не знаешь, мам… Он в том доме живет… — Мальчик неопределенно махнул рукой.
— Ну, хорошо, не знаю… — вздохнула женщина. — Ну, а с ним‑то что не поделили?!
— Он Аню с нашего двора обзывать начал, а я вступился…, а потом…, потом он с друзьями пришел и….
— Господи… — женщина приложила ладонь к своей щеке. — Квартиру, где он живет, знаешь?!
— Не надо, мам, пожалуйста!.. Я сам разберусь!
— Ага, разберется он!.. Я вижу, как разобрался уже!.. Так, бегом умывайся и покажешь!..
— Ну, мам!
— Я что сказала?!
— Вы чего там разорались‑то?! — донесся из одной из комнат немного заплетающийся мужской голос.
— А ничего! — обернувшись, выкрикнула в ответ женщина. — Ты иди на сына своего посмотри!.. Опять весь в синяках пришел!..
— Подрался, что ли?! Ну, это нормально! Руки — ноги целы?!
— Целы… — буркнула женщина.
— Значит, не калека…. Чего разоралась‑то?!
— Разоралась?! Да ты совсем оборзел! У тебя сына избили, понимаешь?! Сына! А ты…
* * *
Я очнулся от всплеска прохлады на своем лице. Открыв глаза, увидел, как один из ублюдков держит в руке стакан, в котором еще недавно остывал принесенный мной чай. Бегло оценив ситуацию, понял, что меня усадили на пол спиной к комоду. Начал искать взглядом Карину и заметил, что ей тоже связали за спиной руки. При этом девушку уложили на кровать животом вниз, выставляя напоказ филейную часть тела. Из ее носа стекала струйка крови, на скуле краснел отпечаток чьей‑то ладони, а заплаканные глаза уставились на меня. Хамиль присел рядом и, время от времени потирая горло, о чем‑то торопливо говорил. В какой‑то момент мне захотелось закричать, позвать на помощь, но эта мысль оказалась мимолетной. Сейчас в голове царил сумбур, а тело обуяло сплошное пятно боли.
— Ну вот…, очухался!.. — весело произнес охранник и отставил стакан. — Мычит, как бык — производитель! А ты переживал!..
Повернув ко мне голову, без каких‑либо эмоций на лице кавказец навел пистолет на мое колено, а затем произнес, обращаясь к девушке:
— Давай, моя хорошая, не тупи! Дай координаты, и мы уйдем…
Карина продолжала смотреть на меня, а из ее глаз новым потоком ринулись слезы. При этом она не произнесла ни слова, видимо, понимая, что ее разговорчивость уже ничего не исправит.
Громко хлопнул выстрел, а мои нервные окончания не забыли передать информацию напрямую в мозг. Боль раскаленным жалом пронзила все тело, и я снова погрузился во тьму.
* * *
— Давай, дуй! — улыбнулся мужчина, поднеся к лицу маленького мальчика только что сорванный пушистый цветок.
Неумело свернув губы в трубочку, ребенок издал характерный звук выдоха и задорно расхохотался, когда с цветка слетело несколько пушинок. Проводив взглядом цветочные парашютики, мужчина потрепал волосы на голове мальчишки и произнес:
— Это одуванчик!.. Ну‑ка, скажи: о — ду — ван — чик!
— Анчик, — повторил ребенок и снова дунул в сторону цветка.
— О — ду — ван — чик! — продолжая улыбаться во весь рот, повторил мужчина.
— Ананчик!
— Ахаха!.. Нет, ты слышала?! Ананчик! Ахаха!..
* * *
С трудом распахнув веки, я безвольно уставился на склонившегося надо мной охранника, ухватившего меня за подбородок. Поймав на себе мой ненавистный взгляд, он брезгливо ухмыльнулся, а затем попятился к кровати, после чего, потянув на себя край простыни, начал вытирать окровавленные руки.
Вместе с моим приходом в сознание, пусть немного задержавшись, вернулись и ощущения. По телу разом прокатилась волна боли, и я заскулил, будто брошенный щенок, не в силах ей противостоять. Особо яркая информация к мозгу поступала от пробитого колена. Большая часть повреждения скрывалась штаниной, но вид тягучей венозной юшки, с каждым новым ударом сердца выбивающейся наружу, ужасал.
— Твааари… — злобно протянул я, проведя взглядом по нападающим. — Кишки выпущу…
Ненависть переполняла мою душу, и я представил, как буду убивать каждого из этих отморозков, наслаждаясь их криками и мольбами о пощаде. Я резал им конечности и смеялся над их страданиями. Я вырывал языки и съедал сердца. Я был их кошмаром. Скоро! Я знаю, скоро сюда войдут мои друзья! Я уже чувствую мелкую вибрацию пола под их ногами. Скоро, твари! Уже совсем скоро вы все…, все умрете!..
— Заткните ему пасть! — приказал Хамиль стоящему рядом охраннику.
Недолго размышляя, тот легким движением рук оторвал от простыни небольшую часть, а затем, скомкав, попытался засунуть мне эту тряпицу в рот. Да вот хрен тебе! Я дернул головой в сторону и с силой сжал зубы, не позволяя бандиту подобной выходки. Тот же в ответ лишь усмехнулся и схватил меня одной рукой за волосы, поворачивая голову к себе, а затем наступил ногой на мое раненое колено. В глазах тут же потемнело. Адская боль новым всплеском прошлась по телу, и я, непроизвольно разомкнув челюсти, закричал. В тот же миг охранник, воспользовавшись моментом, с силой монстра впихнул мне в рот кляп, а затем с довольным выражением лица отпрянул в сторону.
Дышать сразу же стало сложнее. Кровь, струящаяся из разбитого носа, не позволяла полноценно наполнять легкие воздухом. Хлюпая кровавыми соплями, я безуспешно пытался вытолкнуть языком кляп, параллельно изо всех сил напрягая руки в надежде разорвать стянувшие их оковы.
— Не дергайся! — нахмурившись, бросил мне Хамиль, а затем прицелился во вторую ногу.
Дергаться, как он выразился, если честно, сразу расхотелось. От колена к паху тут же пробежал сковывающий холодок, а руки сами по себе застыли в бездействии.
— Ну, и?! — повернулся к девушке кавказец. — Я могу это делать бесконечно!.. Пожалей паренька‑то, не мучай!.. Скажешь, где баллоны, и, обещаю, избавлю его от страданий!..
— Оставь его, пожалуйста! — взмолилась невольная собеседница. — Он тут ни при чем! Он ничего не знает!.. Слышишь?! Ничего!
— Тут ты не права… — по — отцовски нежным голосом пробормотал Хамиль и, прислонив ладонь к спине Карины, начал медленно ее поглаживать. — Он нам в прошлый раз малину всю изгадил…, да еще пацанов моих покромсал!.. Шел бы себе мимо….