– Да, – кивнул Граис. – Тащи сюда то, что я сказал, да поживее!
Лекарь беспомощно посмотрел на Сирха.
– А в чем, собственно, дело? – раздраженно поинтересовался тот. – Что это за корень уаба и пиоловое семя?
– Я сказал лекарю, как приготовить тонизирующий напиток, который приведет меня в чувство, – с трудом удерживая голову, объяснил Граис.
– Если вначале эта адская смесь не убьет его! – возмущенно воскликнул лекарь. – Не всякое сердце выдержит такую нагрузку!
– Мое выдержит, – со сдержанным напряжением проговорил Граис.
– Ты уверен, что это необходимо? – с сомнением посмотрел на него Сирх.
– Да, – голова Граиса тяжело мотнулась сверху вниз.
– Делай, что он тебе велел, – приказал лекарю Сирх.
Неодобрительно покачивая головой и что-то бормоча себе под нос, лекарь вышел из комнаты.
– Что, совсем плохи дела? – Сирх присел на краешек кровати рядом с Граисом.
Граис провел ладонями по лицу и запрокинул голову назад.
– Не знаю, – честно признался он.
Сирх молча кивнул.
Так они оба и сидели какое-то время, дожидаясь возвращения лекаря. Граис боролся не столько со слабостью, сколько со спровоцированными астенией болезненной депрессивностью и полнейшим неверием в собственные силы. Сирх думал о чем-то своем, скользя взглядом по затейливым узорам покрывающего пол ковра.
Вернувшись, лекарь молча протянул Граису кружку, до краев наполненную бурой, едко пахнущей жидкостью. Затем он посмотрел на Сирха и, дабы снять с себя всякую ответственность за предстоящий эксперимент, строго официальным голосом произнес:
– Я ни за что не отвечаю.
– Все будет в порядке, – пробормотал Граис.
Прижав край кружки к губам, ксенос начал медленно втягивать в себя горький до отвращения настой. Отпив половину, он оторвался от кружки, чтобы перевести дух. Прикрыв глаза, он сделал глубокий вдох и снова принялся пить.
Лекарь, приготовивший настой, следил за Граисом с тревогой. Сирх – с любопытством.
Допив последний глоток, Граис едва не уронил кружку на пол. Лекарь успел подхватить ее и, не сводя с Граиса глаз, поставил на стол.
Граис оперся руками о край кровати. Пальцы его изогнулись, впившись ногтями в плотную ткань покрывала. Глядя, как по всему лицу Граиса выступают крупные капли пота, лекарь беззвучно зашевелил губами, взывая о помощи к Поднебесному.
Состав, который Граис заставил приготовить лекаря, являлся смесью трех наиболее сильных из известных в Йере наркотических веществ. Лекарь был прав, утверждая, что только здоровое сердце может выдержать подобную дозу этого адского коктейля. Но на сердце Граис не жаловался. А стадия наркотического аутизма была необходима ему для того, чтобы хотя бы на время полностью отключиться от окружающей действительности и попытаться привести в состояние равновесия свой внутренний мир.
Граис уже почти не видел, что происходит вокруг него. Та картина, которую воспринимало зрение, прежде, чем отпечататься в сознании, преломлялась в заблокированных наркотиками нервных клетках, рассыпалась на тысячи мельчайших осколков, которые затем собирались в причудливую мозаику, не имеющую ничего общего с оригиналом. Дополненная раскрепощенным воображением, она превращалась в некую новую реальность, лежащую за пределами бытия.
Но Граис не собирался бездумно наслаждаться феерическими картинами. Погружаясь все глубже в водоворот изысканных красок и причудливых образов, он тем не менее постоянно сохранял контроль над небольшим участком сознания, в котором была заложена программа приоритетов.
Этому трюку в свое время научил Граиса Месс-ди-Месс. Конечно же, использовать в таком случае полагалось не жуткую смесь наркотических снадобий, а собственную психическую энергию, усиленную психопреобразователем, но сейчас у Граиса не было иного выбора. Провести корректировку сознания в ускоренном режиме с помощью программы приоритетов можно было, только находясь в полубессознательном состоянии, когда воздействие внешних раздражителей сведено к минимуму.
Граис опрокинулся на спину, охваченный приступом судорожной дрожи. Лекарь бросился было к нему на помощь, но Сирх властным жестом остановил его.
– Он убьет себя, – едва слышно произнес лекарь.
– Он сам сделал свой выбор, – так же тихо сказал Сирх.
Граис не видел и не слышал, что происходило вокруг него. Он не ощущал своего тела, корчащегося в судорогах на постели. В потоке энергии и света, ставшем пристанищем для сознания Граиса, тело не имело права на существование. Сознание ксеноса, выброшенное за пределы пространства и времени и избавленное от помех, с колоссальной скоростью изменяло свою структуру в соответствии с программой новых приоритетов.
Когда Граис пришел в себя, ему казалось, что с того момента, как он сделал последний глоток приготовленного лекарем снадобья, прошло всего лишь несколько мгновений. Он медленно поднялся, выпрямил руки и разжал сведенные судорогой пальцы, отпуская измятое покрывало. Тут же оказавшийся рядом с Граисом лекарь схватил его за запястье, нащупывая трясущимися пальцами пульс.
– Я думал, ты уже не вернешься назад, – покачал головой Сирх.
– Плохо ты меня знаешь, – Граис с трудом сложил губы в подобие улыбки.
– Тем не менее тебе нужно отдохнуть, – строгим голосом заметил лекарь.
– Конечно, – не стал спорить Граис.
Поразительная легкость во всем теле делала его снисходительным и покладистым. Головная боль полностью прошла. А ворох проблем, копившийся последние дни и быстро спрессовавшийся в плотный, неподъемный ком, к которому невозможно было подступиться ни с какой стороны, бесследно исчез. Оставшаяся на его месте звенящая пустота казалась непривычной и даже немного пугающей. Но Граис по собственному опыту знал, что это временное явление. Ощущение пустоты исчезнет, как только он сконцентрирует все свое внимание на решении задач первостепенной важности, прошедших сквозь частое сито программы приоритетов.
– Я в порядке, – оттолкнувшись руками от кровати, Граис одним движением поднялся на ноги.
Его чуть повело в сторону – сказалось остаточное воздействие наркотического дурмана, – но он тут же восстановил контроль над собственным телом.
– Страшно хочется есть, – улыбнувшись, смущенно признался Граис.
– Я сейчас прикажу накрыть стол в обеденной комнате, – быстро поднялся на ноги Сирх.
– Не стоит, – чуть приподняв руку, остановил его Граис. – Лучше пусть принесут еду в комнату для гостей.
– Тебя тяготит мое общество? – кривая усмешка скользнула по губам Сирха, но в голосе его явственно прозвучала обида.
– Если и тяготит, то в гораздо меньшей степени, нежели общество моих товарищей по посольской миссии, – с ироничной улыбкой на губах ответил Граис. – Однако они, как малые дети, нуждаются в постоянном присмотре. А я уже и без того надолго оставил их без внимания.