– Представления не имею, – пожал плечами я. – А как твой дар предвидения?
– Думаю, что в ближайшие пару минут твой телефон зазвонит, – ответил Витька. – Я, собственно, затем и пришел, чтобы предупредить тебя.
– Давно пора. – Я достал телефон из кармана ветровки. – Ты заметил, что у тебя пропала татуировка?
– Да. – Витька машинально посмотрел на свои руки. – И ты знаешь, исчезли эти рисунки как-то странно. Утром я пошел умываться, и, как только намочил руки, татуировка сошла, словно была сделана чернилами.
– Писатель не задавал никаких вопросов по этому поводу?
– Да он, похоже, и не помнит, что вчера у меня были эти дурацкие наколки, – усмехнулся Витька. – Странно, что мы с тобой это помним.
Я не успел ничего ответить – в руке у меня сдавленно заверещал телефон.
– Слушаю, – сказал я, нажав кнопку приема.
Парис, как всегда, даже не счел нужным поздороваться.
– Что у вас там происходит?! – рявкнул он в телефонную трубку, не пытаясь скрыть своего раздражения.
– Смотря что вы имеете в виду, – уклончиво ответил я, не понимая, о чем, собственно, идет речь.
Подозвав Витьку коротким взмахом руки, я повернул трубку так, чтобы ему тоже было слышно, что говорит Парис.
– Разве я не велел вам вчера сделать из Трепищева посмешище?
– Насколько я помню, нет, – со смиренным спокойствием ответил я. – Вы всего лишь попросили не хвалить чрезмерно его книги.
– Не играйте словами, Зверинин! Вы превосходно поняли, что я имел в виду!
– Вы хотели, чтобы мы дали понять Трепищеву, что его книги – полное дерьмо. Именно это мы и сделали. Я не понимаю, что вам теперь не нравится.
Я приподнял брови и вопросительно посмотрел на Витьку в надежде, что он быстрее меня сообразит, чем мы могли прогневить Париса. Витька недоумевающе пожал плечами.
– Вы нарушили наш договор, господин Зверинин, – уже более спокойно произнес Парис. Кажется, ему удалось взять себя в руки.
– О каком договоре идет речь? – спросил я.
– Мы договорились, что я помогаю вам до тех пор, пока вы неукоснительно следуете моим указаниям.
– Вы будете смеяться, но я до сих пор не пойму, чем мы провинились, – признался я.
Я снова скосил взгляд на Витьку.
Витька клятвенно приложил руку к груди и отрицательно покачал головой, давая понять, что все мои подозрения абсолютно беспочвенны. И у меня, признаться, не было оснований сомневаться в этом. Когда я последний раз видел его в обществе Трепищева, они смотрели друг на друга как два кровника, которые уже и сами не помнили, с чего началась война между их родами, но были полны решимости довести дело до конца.
– Вы серьезно осложнили жизнь как себе, так и нам, господин Зверинин! – прорычал в трубку Парис. – Наша работа находится под угрозой срыва. Если наши планы рухнут, то и вы, господин Зверинин, как вы сами, должно быть, понимаете, тоже останетесь не у дел.
Ну, это-то я как раз прекрасно понимал.
– Парис, мы следовали полученным от вас инструкциям так же строго, как правоверный мусульманин соблюдет заветы пророка, – попытался я успокоить своего собеседника. – Если мы и допустили какую-то ошибку, то только по той причине, что вы упорно не желаете открыть нам суть происходящего. Мы не понимаем, на что направлены наши действия, к какому конечному результату они должны привести, а потому нам приходится работать вслепую. Ясно объясните нам, чего именно вы от нас хотите, и, уверяю вас, вы получите именно то, что нужно.
– Я надеюсь, что мы сможем со всем разобраться при личной встрече, – медленно произнес Парис.
И тут мне стала ясна главная причина его раздражения. Парис был зол на нас с Витькой не только потому, что мы сделали что-то, спутавшее его планы. Загвоздка таилась в другом: как бы ему ни хотелось наказать нас за этот неведомый нам проступок, он мог ограничиться только угрозами, потому что именно от нас зависело, удастся ли ситуацию исправить. Я по-прежнему не понимал, какие роли исполняли мы с Витькой в странной пьесе, которую пытались разыграть гости из будущего, но был почти уверен в том, что без нас спектакля не будет вообще. Именно поэтому я не смог удержаться от язвительного замечания:
– Мы уже давно и со все возрастающим нетерпением ждем встречи с вами, уважаемый Парис.
И Парис проглотил мою колкость!
– Встреча состоится сегодня, – услышал я его голос, дрожащий от сдерживаемого негодования. – Как только мы закончим разговор, вам следует незамедлительно покинуть квартиру Трепищева. В конце Неглинной, на Трубной площади, находится ресторан «Эрмитаж». Вы знаете его?
– Нет, но думаю, что найду без труда.
– В ресторане на ваше имя заказан столик. Садитесь и ждите.
– Просто ждать? – удивленно переспросил я.
– А в чем проблема? – не понял моего вопроса собеседник.
– На нас будут подозрительно смотреть, если мы усядемся за пустой столик.
– Ну так закажите что-нибудь! – едва не взорвался от возмущения Парис.
– За ваш счет? – нанес я добивающий удар.
– Да, – злобно выдохнул Парис.
– Я все понял, – заверил я инструктора. – Будут еще какие-нибудь указания?
– Можете доехать до Трубной на такси. Надеюсь, на машину у вас деньги найдутся?
– Секундочку.
Я плечом прижал трубку к уху и достал из кармана бумажник. Навскидку оценив его содержимое, я понял, что денег в нем достаточно не только на такси, но и на обед в ресторане.
– Все в порядке, – сообщил я Парису. – Деньги у нас есть.
– В таком случае отправляйтесь немедленно! – приказал Парис и бросил трубку.
– По-моему, наш дорогой друг чем-то сильно раздосадован, – заметил Витька.
– Раздосадован? – Я сложил телефон и сунул его в карман. – Это слишком мягко сказано. Он просто вне себя от злости.
Витька задумчиво провел ногтем по брови.
– Понять не могу, чем мы ему не угодили?
– Ладно, давай собираться. – Я оглядел комнату, чтобы убедиться, что ничего не забыл.
– Ты все еще доверяешь Парису? – спросил Витька.
– С радостью бы от него избавился, – ответил я. – Да вот только не знаю, как после этого мы будем выбираться из истории, в которой завязли, словно мухи в меде. До сих пор нас вел Парис.
– И где мы оказались?
– Похоже, что там же, где были вначале.
– У меня создается ощущение, что мы ходим по кругу.
– Знаешь, на кого мы с тобой похожи? – Я посмотрел на Витьку и, не дожидаясь, что он скажет, сам же ответил на свой вопрос: – На двух слепых щенят, которых несут топить, а они, глупые, думают, что с ними решили поиграть. Вот только никак не могут понять, что же это за игра такая.