– Не угробь нам разговор, – шепнула Нора. – Я понимаю, ты в это не веришь, но все равно хамить незачем.
– Это я-то? Что ты такое говоришь?
Она предостерегающе покосилась на меня и встала в очередь за девушкой, тихо совещавшейся с латиноамериканским малолеткой. Тот сидел на барном табурете и большим охотничьим ножом усердно вырезал по зеленой свече.
На ведьму он не походил, – впрочем, это, вероятно, тупое замечание, вроде как соседка говорит корреспонденту «Ивнинг ньюс», что старый Джимми, который жил у матушки в подвале и редко выбирался на свет божий, не походил на маньяка-убийцу. Юный ведьмак был черноволос, космат и одет в защитного цвета рубаху, из тех, что ввели в моду Фидель Кастро и Че Гевара, отчего смахивал на социалистического командира в тропиках.
На стойке перед ним грудами валялись цветные свечи, саше с травами, флаконы масел и каких-то темных жидкостей, резаки для бумаги, бечевки, перочинные ножики. К планшету, за веревочку подвешенному на стойке сбоку, цеплялась кипа потрепанных бумаг. Я взял планшет – «Меню заказной резьбы», было написано там – и полистал.
«Победа в суде. Эта свеча поможет вам выиграть в любых судебных тяжбах, крупных и мелких».
«Лиловая мудрость. Традиционно используется для преодоления преград, известных и неведомых, а также для пророческих решений. Предназначена для обретения мудрости в области древних наук – астрологии, герметики, каббалистики и прочих магичных систем».
«Приди ко мне. Эта свеча помогает встретиться тем, кто полон сексуального желания. Это ОЧЕНЬ СИЛЬНАЯ СЕКСУАЛЬНАЯ свеча – используйте осторожно».
Надо было мне сюда прийти сто лет назад.
Девушка отошла от стойки, и мы шагнули ближе.
– Чем могу помочь? – осведомился малолетка, не поднимая глаз.
Понизив голос, Нора деликатно объяснила, зачем мы пришли, вынула из сумки два зиплока – в одном образец праха, в другом горстка корней, перевязанных белой веревочкой.
– Вот это мы нашли у подруги под кроватью, концентрическим узором, – пояснила Нора, протянув ему прах. – Объясните, пожалуйста, что это такое и зачем оно там было.
Малолетка отложил нож и не торопясь вытер руки тряпкой. Перетер прах в пальцах, не открывая пакет, рассмотрел под маленькой настольной лампой. Затем открыл пакет, понюхал, от вони сморщился. Снова запечатал пакет, отложил, соскочил с табурета. Из угла приволок невысокую стремянку, поставил у полок справа. Полки высились до самого потолка и были в несколько рядов набиты стеклянными банками с травами – на каждой поблекший ярлык.
Я подошел ближе – почитать.
МАРАНТА. БАЛЬЗАМ ГАЛААДА. ФУКУС ПУЗЫРЧАТЫЙ. ЛИАТРИС ПАХУЧАЯ. СМОЛА ДРАКОНОВА КРОВЬ. ПЯТИЛИСТНИК. КОРЕНЬ ИОАННА ЗАВОЕВАТЕЛЯ. ТАВОЛГА ВЯЗОЛИСТНАЯ. ИОВЛЕВЫ СЛЕЗЫ.
Малолетка взобрался на стремянку, встал на цыпочки и потянулся за банкой на верхней полке.
«ВАЛЕРИАНОВЫЙ КОРЕНЬ», – информировал ярлык.
Малолетка принес банку за стойку, отвинтил крышку, ложечкой выложил на ладонь горстку какой-то грязи.
Сравнил с содержимым зиплока.
– Текстура одна, запах один, – пробубнил он себе под нос.
– Это что? – спросила Нора.
– Кошачий ладан.
– Что это такое? – спросил я.
– Трава такая. С довольно черной магической репутацией.
– У нее есть «магическая репутация»?
Он кивнул – мой скептицизм его не задел.
– Конечно. Часто используется в черной магии. Порча. Привороты. Средства от сглаза. Это примерно как найти у лучшего друга в кладовке костюм для бондажа. Никак не отмажешься, понимаете?
Я не был уверен, что понимаю, но кивнул.
– Вы сказали, он был выложен узором?
– Да. – Я показал ему фотографию на «блэкберри».
– И еще мы нашли вот эти веточки, связанные, – прибавила Нора, кивнув на другой пакетик. – Были спрятаны за косяком входной двери.
Нахмурившись, малолетка сунул руку в коробку слева, надел латексные перчатки и вытащил корни.
– Где-где вы все это нашли? – неуверенно спросил он.
– У подруги в съемной комнате, – ответил я.
Он сощурился, повертел корни в пальцах.
– По-моему, это фигня очень высокой ступени. Вам бы с Клеопатрой поговорить. Пойду гляну, что там у нее.
Он отдернул тяжелую бархатную портьеру в задней стене и исчез; я мельком увидел соседнюю комнату – тусклый красный свет и опять свечи.
– За бумажником следи, – посоветовал я Норе. – В нас распознали лохов. Сейчас допустят туда, где гнездятся птицы высокого полета. Они предложат нам заглянуть в будущее, потрепаться с мертвыми или приобрести какой-нибудь душеспасительный реквизит, который убережет нас от дурных вибраций и избавит от пары штук долларов.
– Тш-ш, – с упреком шикнула она, а из-за бархата высунулась голова.
– Она вас примет, – объявил малолетка и откинул портьеру.
Нора схватила зиплоки и заспешила за ним, будто ее удостоили аудиенции папы римского в ватиканских внутренних покоях.
Я пошел следом, безмолвно восславив Деву Марию.
44
В задней комнатушке горел сумеречный красный свет, осыпающиеся кирпичные стены были задрапированы черной тканью, у круглого деревянного стола толпились складные стулья, а над столом висела красная витражная лампа.
В глубине у захламленной стойки, повернувшись к нам спиной, по беспроводному телефону разговаривала женщина – я так понял, Клеопатра. Высокая, пухлая, в черной крестьянской блузе, джинсах и старых красных «док мартенсах». Прическа – черные-черные волосы до плеч, прошитые лиловыми прядями, – сидела на голове абажуром.
– Садитесь, – сказал латиноамериканский малолетка и отодвинул два стула от стола. – Меня, кстати, Декстер зовут.
– Да, давайте попробуем, – бесстрастно промолвила Клеопатра в телефон. – Ягоды можжевельника. Посмотрим, что с ним будет. Если не позвонит назначить третье свидание, выберем что-нибудь посильнее.
Она отложила телефон и обернулась.
Оказалась она азиаткой – кореянкой, решил я, под пятьдесят. Круглое лицо сурово, в волосах массивная заколка с перьями лазурной птицы, целая выставка серебряных браслетов и обручей на руках, висюлек-черепов в ушах и ожерелий на шее – в том числе четырехдюймовый тигриный клык, – и при ходьбе Клеопатра лязгала и звенела.
– Я Клео, – сухо объявила она. – Я так поняла, вы нашли улики черных дел.
– Мы не знаем, что это такое, – ответила Нора.
Клео, которой явно уже приходилось слышать подобное, придвинула к столу мягкое кресло, подтекавшее пенополистиролом. Села, подогнув под себя ногу, задрала другую коленку, обвила ее руками и застыла, вся извернувшись, – то ли очень радикальная асана, то ли скрюченное дохлое насекомое на подоконнике.