Противников оставалось еще четверо. Четверо «теней», выйдя из магазина, просто остановилось, чтобы полюбоваться дракой, но вмешиваться не спешили. Может быть, благодаря зимнему камуфлированному костюму, хотя и без погон, приняли Иващенко за обычного армейца, который делит что-то с «нацгвардейцами». Дело привычное! Но Иващенко пока невнимательно смотрел за «тенями». Ему еще предстояло с другими справиться, хотя опасности они особой, кажется, не представляли. Двое в черном камуфляже просто бросились головами вперед на Иващенко, не понимая, что опускать так низко голову опасно. Сам теряешь при этом обзорность и, в дополнение, позволяешь противнику пустить против своей головы в ход ноги по полной программе. Что Виктор Юрьевич и сделал. Он, растопырив пошире пальцы, просто расставил свои похожие на совковые лопаты ладони, куда уперлись головами в собранных шапочкой масках «ночь», мирно называемых на Украине «балаклавами», оба «нацгвардейца». Головы эти Виктор Юрьевич без особых усилий придержал в нижнем положении и ударил коленом в челюсть сначала одного, потом и другого. Но второму упасть не позволил, схватил за плечи и швырнул на одного из второй пары, неумело рвущейся в схватку на манер уже пострадавших. Двое, в итоге, оказались на земле. Один, получивший удар коленом, второй, которого сшиб с ног первый, но получивший тут же удар башмаком в нос, чуть не выскочивший от такого удара через затылок. А к Иващенко пытался подскочить еще один, последний, и вытаскивал при этом из кобуры пистолет, но вытащить не успел, как не успел подскочить. Конечно, было большой глупостью, имея огнестрельное оружие, пытаться сближаться. Оружие требует противоположного – создать безопасную для себя дистанцию и с нее стрелять. Этот же вперед рвался. Но с Иващенко так и не встретился, потому что Галина, до того застывшая безучастно в стороне, вдруг схватила из стопки, стоящей рядом со стеной магазина, деревянный ящик с каким-то мусором и встречным ударом по голове остановила атаку. Удар был настолько сильным, что ящик рассыпался. Голова выдержала, «нацгвардеец» даже не упал, хотя согнулся и голову рукой зажал, но кровь сразу полилась на лицо и на асфальт. Иващенко сам шагнул вперед и круговым ударом локтем по затылку завершил дело.
А рядом уже оказались четверо «теней». Они вроде бы и агрессивности не проявляли, и даже подошли неторопливо, вразвалочку, чуть свысока поглядывая на такую расправу. Может быть, просто желали разобраться в ситуации, и первый протянул руку, чтобы положить Иващенко на плечо. Может быть, даже с одобрением, потому что сам человек чуть высокомерно и слегка властно улыбался. Но Иващенко нужно было избить именно их, чтобы все шло по просчитанному в ГРУ плану. Первые шестеро оказались просто мелким и не очень нужным дополнением. И Виктор Юрьевич классическим приемом протянутую руку перехватил, совершил захват на болевой прием и сделал рывок. Характерный треск кости показал, что рука уже никогда не будет подчиняться хозяину, как прежде. По крайней мере, несколько лет. При этом приеме не только ломаются кости в суставах, но еще рвутся сухожилия одновременно в локте и в плече. Для восстановления требуется сложная операция с длительной последующей реабилитацией. Следующие двое «теней», оказавшиеся рядом, опомниться не успели, как получили по резкому и одновременно увесистому удару. Один в глаз, второй в нос. Глаз заплыл синяком раньше, чем парень успел раскинуть по асфальту руки. У второго смачно захрустел нос. Но последний из группы «теней» в драку не полез, Он правильно просчитал ситуацию, отскочил на несколько шагов и вытащил из-под черного бушлата пистолет-пулемет «мини-узи». Короткая очередь ударила в асфальт рядом с ногами Иващенко. Виктор Юрьевич оглянулся, подмигнул Галине, шарахнувшейся в сторону со следующим ящиком, приготовленным для удара, и поднял руки.
– Операция под кодовым названием «Каждой твари – по харе» успешно завершена. А теперь, похоже, будут мне харю бить… – сказал Галине.
Однако дело было сделано, хотя Галине, наверное, оно показалось полностью проваленным. Провалилось то, на что она рассчитывала. А как иначе, если бинокль они не продали и водку купить теперь не на что. У нее у самой денег не хватало даже на самогонку…
От старой церкви только один угол остался и половина стены. Ракета, видимо, была мощная, если такое здание разворотила. Лесничий не долго смотрел на развалины, и только Кравченко, крестясь, прошел в их глубину к месту, где был когда-то алтарь, и там отвесил поклон чему-то уже несуществующему. Комбат Надкалиберный позвал Сергея Ильича. Сбоку от развалин находилось крыльцо с лестницей на две стороны. Не то крыльцо, которое папертью называется. Паперть была чуть дальше, ближе к уцелевшему углу. Там и входная дверь сохранилась. А остатки стены показывали, что дверь когда-то и здесь была, но потом ее заложили, врезав в старую кирпичную кладку новую кладку, превратившую дверь в окно, уже из другого, современного кирпича, который и цветом и плотностью отличался. Но крыльцо оставили, посчитав, видимо, что сносить его проблематично, поскольку оно составляет со стеной одно целое, хотя и не монолитное. А по центру крыльца находилась низенькая дверца из тяжелых дубовых досок, которые разворотить можно только длинной автоматной очередью. Одиночные выстрелы здесь не помогут. На дверце большой навесной замок, который Надкалиберный открыл своим ключом, а ключ тут же сунул в руку стоящему рядом Редьке.
За дверцей была короткая, метров пять длиной, лестница и низкий потолок над ней. Спускаться приходилось согнувшись. Сергей Ильич не однажды слышал, что раньше, в старину, люди были ниже ростом, чем сейчас. Ученые измеряли скелет монаха Ильи из Мурома, хранящийся в Киево-Печерской лавре. И определили, что рост этого человека, предположительно прообраза былинного богатыря, был сто шестьдесят семь сантиметров. Английские ученые утверждают, что рост их великана – английского короля Ричарда Львиное Сердце – был только сто семьдесят пять сантиметров. А Ричард был на целую голову выше своих придворных. Наверное, это правда, и вход в церковные подвалы это подтверждал. Но подумалось, что дальше подвалы должны иметь более высокие потолки, если уж ведет их сюда сам комбат Надкалиберный, который наверняка уже лично помещение осматривал. А с его ростом любой потолок низким покажется. Комбат обязан был предусмотреть возможность присутствия высоких «волкодавов» в боевой группе ЧВК. Так и оказалось. Внизу была еще одна дверь. Наверное, не металлическая, а просто окованная широкими металлическими полосами. Здесь замок был уже внутренний и, судя по большому фигурному ключу, старинный. На замочной скважине – продукт творчества кузнеца-художника – металлическая накладка в форме замысловатого цветка непонятного ботанического вида. Цветок поворачиваешь, преодолевая сопротивление пружины до фиксирующего щелчка, только тогда замочная скважина и открывается. Сейчас таких никто не делает. Но чтобы открыть подобный замок отмычкой, понадобилось бы, наверное, много часов провозиться. Сергей Ильич Лесничий, как специалист, хорошо знакомый с работой отмычками, понимал это. Современная же промышленность, похоже, больше заботится о ворах, чем о тех, чьи двери и замки от воров защищают.
Старинный замок открылся без труда. Второй ключ тоже перешел в карман Редьки, добровольно взявшего на себя обязанности завхоза-ключника, поскольку он уже вместе с Кравченко отвечал за внешнюю безопасность. Так еще в первую командировку было установлено и соблюдалось до сих пор. За дверью, после спуска по боковой лестнице, свод подвала был высоким даже для комбата Надкалиберного. По центру никак не меньше трех с половиной метров. Это легко оценивалось после того, как Лесничий посветил фонариком по сторонам, и не только по стенам, но и по полу, и по потолку. Значит, когда-то умели строить и такие высокие своды. И строили их не только в церквях, но и в церковных подвалах. Современная архитектура закругленные своды считает излишеством. Может быть, с точки зрения рациональности это и правильно. Тем не менее сводчатые потолки более красивы. Даже в условиях подвала.