Все это стоило затраченных усилий. Теперь надо двигаться дальше.
Аня занималась сбором денег на свадебный подарок для будущих молодоженов Фионы и Деклана. Сначала она чувствовала себя не в своей тарелке, но все вроде бы шло нормально. Если не брать в расчет ту неожиданную вспышку Фионы. Однако и после нее никаких шокирующих объявлений об отмене свадьбы не последовало. Все шло своим чередом. Все должно было быть нормально.
Собрать деньги оказалось делом несложным, заодно все подписали поздравительную открытку. Оставалось непонятным, что дарить. У Фионы и Деклана не было никакого списка пожеланий относительно подарков, которые можно купить в магазине. Не было полезных намеков и упоминания о цветовой гамме новой квартирки, которую они надеются приобрести. Деньги меж тем прибывали, и на них можно было купить очень хороший подарок.
Аня решила как бы невзначай поспрашивать Деклана. Мол, как он относится к хрустальной посуде или он предпочитает стаканы попроще? А серебро старомодно или молодежь его все еще любит? Или купить какое-нибудь произведение искусства?
Деклан над ее неумелой конспирацией только посмеялся.
— Аня, нам ничего не нужно, а если нам хотят что-то подарить, то пусть выбирают на свое усмотрение. Это может быть и диск, и книга, и ваза. Ради бога, Аня.
Короче, ничем Деклан Ане не помог. С другой стороны, реакция Фионы была гораздо хуже. Аня спросила, могут ли быть хорошим подарком чугунные сковородки? Причем она очень старалась, чтобы вопрос прозвучал абстрактно, как если бы она размышляла, что вообще можно подарить людям. Но глаза Фионы тут же наполнились слезами.
— У тебя есть список, кто сколько тебе дал? — неожиданно спросила она.
Аня замялась.
— Ну… в общем… — промямлила она.
— Это на тот случай, чтобы знать, кому сколько вернуть, если, например, свадьба не состоится.
— То есть как это?! — опешила Аня.
— Я тебе ничего не говорила, ничего. Поняла? Ничего, кроме того, что если ты собираешь на что-то деньги, то всегда должна записывать, сколько тебе дают люди. — С этими словами Фиона развернулась и ушла, вытирая слезы.
Аня поняла, что ей невольно доверили тайну и что рассказывать о ней никому нельзя. Она вся извелась от необходимости молчать, когда Карл советовался с ней, какой костюм надеть на свадьбу, когда матери Фионы и Деклана хлопотливо обсуждали бутоньерки, которые Аня обещала сделать им к новым нарядам, когда близнецы то и дело звонили на предмет сервировки стола и когда Барбара села на голодную диету, чтобы втиснуться в ярко-голубое платье, которое было ей мало на размер.
Неужели они отменят свадьбу? Может, предупредить людей? У Ани голова шла кругом.
Брайан Флинн зашел в клинику за Джонни. Они собирались на юг, в один из своих марафонов. Хотя правильнее было бы назвать этот вояж словом “прошвырнуться”.
— Может, махнем с нами, Деклан? — предложил Джонни. — Поездом до Брея, пробежимся там, воздухом морским подышим.
— А что, это очень здоровая мысль, — ответил Деклан. — Сейчас только кроссовки надену.
— А потом по пивку, — добавил Брайан.
— Отличная идея, — согласился Деклан.
— Ты мне вкратце напомни, что я должен делать в качестве твоего шафера, — попросил Джонни. — Я не уверен, что все помню.
— Зато ты совершенно уверен, что мы можем протащиться все эти мили и залезть на все эти горы, — проворчал Брайан.
— Не ной, Брайан, ты знаешь, что тебе это полезно, — заметил Деклан, явно обрадовавшись смене темы.
— Я думал, ты будешь по горло занят подготовкой, — сказал Брайан, все еще надеясь на поддержку, на союзника, который способен притормозить Джонни.
— Нет, я все это оставил женщинам. — Незачем кому-то знать, что Фиона отказалась с ним даже встречаться по вечерам. Она сказала, что выполняет свою часть сделки, делая днем вид, что ничего не произошло, но было бы бессмысленно гулять вечерами и снова возвращаться к прошлому. Она объяснила свою позицию и сказала, что ей очень жаль. Что тут еще добавишь?
Фиона взяла Димплза на долгую прогулку. Молли и Пэдди не возражали, пес начал жиреть.
Девушка с лабрадором дошли до центра города и двинулись к Колледжу Тринити. Фиона помнила, как когда-то в школе их водили в “Аптеку Суини”, упомянутую в “Улиссе” Джеймса Джойса; поразительно, но за последние сто лет там ничего не изменилось. У гостиницы, где Джойс повстречал Нору Барнакль, Фиона замедлила шаг. История, которой не должно было быть и которая все-таки произошла.
Фиона не знала, пускают ли туда с животными, но не стала спрашивать. Димплз везде чувствовал себя как дома, и вряд ли кто-то стал бы их останавливать.
Она задумчиво смотрела на здания, которые стояли здесь с тех пор, как Елизавета I уселась на трон Англии. Она увидела очередь, стоявшую, чтобы посмотреть на Келлское Евангелие. Монахи украшали его, почти семьсот страниц, вместо того чтобы заниматься делом. Но, может быть, они хотя бы никому не причинили вреда.
Кажется, я становлюсь брюзгой и занудой, подумала Фиона. Они обошли площадь Меррион. Фиона показала собаке разные достопримечательности. Дом, где жил Оскар Уайльд; статую этого самого Оскара с высеченной на постаменте однострочной остротой; веерные окна эпохи короля Георга над яркими дверями; скобки для чистки подошв; разные дверные молотки. Она и раньше видела их, но почему-то на этот раз все было иначе. Она осознала, что запечатлевает все в памяти.
На следующей неделе, когда они с Декланом скажут всем, что свадьбы не будет, она сможет написать заявление об увольнении, починить столько сломанных барьеров и сокрушенных мечтаний, сколько сможет, и после уехать. Далеко-далеко.
А сегодня она прощалась с Дублином.
Проходящая мимо пожилая американская пара, увидев Димплза, начала бурно выражать свои восторги.
— Его зовут Димплз, — печально проговорила Фиона.
— И давно он у вас? — спросили супруги, трепля Димплза за ушами.
— Он не у меня, это собака моего жениха. — Фиона поглядела на кольцо с опалом и прикусила губу.
— Это одно и то же. — Дама достала шоколадку из сумки и протянула четвероногому сладкоежке. Тот в знак признательности благодарно подал ей лапу.
— Не совсем, — словно чужим голосом возразила Фиона.
— Вы собираетесь жить в таком месте, где не разрешают держать собак?
— Нет. Мы не собираемся жениться. — И тут у Фиона словно отказали тормоза, и ее прорвало. Какая же она дура. Это нечестно. Она должна уехать как можно дальше отсюда.
Американцы озадаченно переглянулись.
— И что, все из-за этого расстроены? — неожиданно спросил муж.
— Никто не знает, — проплакала Фиона, — никто, кроме нас. Он заставил меня дать это дурацкое обещание — хранить все в тайне неделю.