Мод и Саймон сосредоточенно уткнулись в карту.
Фиона подошла и поцеловала Деклана.
— Ты тоже мне дорог, — сказала она. — А сейчас дай, пожалуйста, свой ноутбук. Наверняка есть рейсы дешевле того, что нашли близнецы.
Он задержал ее руку в своей. Ничто не имеет значения, пока они рядом — здесь ли, на улице Сент-Иарлат, или в доме ее родителей, в их с Барбарой съемной квартире или на море… Где угодно. Внезапно все стало ясно для него. Фиона — в буквальном смысле слова центр его жизни. Скоро он вернется в клинику, будет целыми днями работать рядом с ней и проводить с ней каждый вечер.
Никаким словами не описать радость, с которой встретили его коллеги, когда Деклан вернулся на работу в кардиологическую клинику. Каждый хотел пожать ему руку, рассказать последние новости. О том, что умерла мама Хилари, он уже знал от Фионы, так что первым делом выразил Хилари сочувствие.
— Примите мои соболезнования. Сейчас ей хорошо, — понимающе сказал он.
— Спасибо, Деклан, — безжизненно отозвалась Хилари. — Я никого не слушала, думала, что умнее всех, и вот результат. Она погибла под колесами машины. Погибла из-за меня.
— Не надо так думать. Подобными мыслями ее не вернешь.
— Нет. Но если бы я послушала окружающих, мама была бы жива. Не могу об этом забыть. Стыдиться и печалиться мне никто не запретит.
— Вы любили свою мать, что в этом дурного?
— Вы хорошо умеете утешать, Деклан, но не нужно меня щадить.
— Согласен, у меня есть привычка выбирать щадящий путь, но дайте я вам кое-что расскажу. Если бы я не попал в автокатастрофу, Фиона не познакомилась бы так близко с моей семьей. А ведь они очень полюбили ее. Если бы мы просто поужинали тогда вечером, мы до сих пор играли бы в игры, увиливая от серьезных отношений. Неужели я сумасшедший, если думаю, что нам суждено быть вместе? Что, я тоже пытаюсь нас щадить? Или все же умею быть благодарным судьбе?
— Для меня все закончилось печально.
— Поверьте, однажды вы порадуетесь, что ее миновали долгие годы слабоумия. Не сегодня, но такой день придет.
— Вашей Фионе очень повезло, — слабо улыбнулась Хилари.
Она проводила взглядом Деклана, когда тот направился к пациентам, держа в руке их карты и улыбаясь успокаивающей улыбкой.
— Ну, Джо, выглядите вы отлично, надеюсь, так же себя и чувствуете. Сердцебиения нет?
Казалось, что Деклан никуда не пропадал. Хилари и Аня смотрели на него, чувствуя радость от того, что он снова с ними.
— Без него клиника была бы совершенно не той, — серьезно шепнула Аня.
— Без тебя тоже, Аня. Без тебя здесь все бы развалилось. — Это было сказано с такой искренностью, что Аня едва не расплакалась.
Казалось, само провидение привело Аню к Кларе Кейси и помогло получить работу в кардиологической клинике.
Аня была самой младшей в семье. Она не помнила отца — он погиб в автокатастрофе, когда ей было всего три года. В тот ужасный день бедняга Павел на новом грузовике, его гордости и радости, въехал задним ходом в глубокий карьер. Он успел выплатить за грузовик только первый взнос. Семья так надеялась, что они смогут выбраться из унизительной бедности, что папа будет работать, они разбогатеют, дом полная чаша и все такое. Дочери найдут состоятельных мужей, сын Юзеф продолжит отцовское дело, они станут уважаемыми людьми…
Обо всем этом Аня узнала позже. Все это так часто пересказывалось, что девушке казалось, будто она помнит день, когда принесли известие о смерти отца. А за грузовик еще предстояло заплатить. Говорят, пришла беда — отворяй ворота. Уютный семейный очаг был разорен, ее мамочка, ее Мамуся, работала как проклятая, чтобы прокормить детей. Брат уехал в поисках работы на север, в Гданьск. Сначала он писал, что удачно устроился на верфи, даже присылал маме какие-то деньги. Потом он познакомился с девушкой из Гдыни, начал обустраивать дом для себя и невесты, денег на отправку маме больше не оставалось.
Две сестры работали на фабрике, там они познакомились с будущими мужьями и тоже покинули дом, чтобы уже начать обустраивать собственную жизнь. Иногда они заходили к матери в гости, жаловались на свекровей и тяжелую работу.
— Не спеши замуж, малышка Аня, — предостерегали они сестренку.
Совет был излишним. Аня была юна и еще училась в школе, но времени на уроки катастрофически не хватало. Она не была отличницей, поскольку ей постоянно приходилось помогать матери, ведь Аня осталась у нее одна. Она готовила утюги, чтобы гладить починенную одежду, — а это вам не современные невесомые паровые электроутюги. Аня научилась гладить тяжеленными чугунными громадинами, которые разогревали на плите. Гладили только через влажную тряпку, чтобы не прожечь ткань. Горе тому, кто оставит на одежде подпалину!
Мамуся всегда приговаривала, что если одежда после починки отпарена и наглажена, то она выглядит почти как новая. Клиенты довольны, и есть шанс, что они будут приходить снова и снова — надставить юбки на располневшую фигуру или перешить школьную форму на младшего ребенка.
Когда в город приезжал карнавал и цирк, другие девочки ходили смотреть. Иногда они пили кофе и шипучку в кафе у моста. Но Ане было не до игр. Ведь ей нужно было столько всего успеть сделать.
Мамуся утешала дочку и была настроена оптимистично:
— У нас есть доброе имя, малышка Аня, у нас есть репутация. Твоего отца до сих пор помнят, его все уважали. Нам удалось расплатиться с долгами за грузовик. Мы — люди чести. Нас ничто не сломит.
Но Мамуся не знала, что ждет их в будущем и как изменится их жизнь.
Когда Ане исполнилось пятнадцать, Мамуся приготовила ей подарок: жакетик, отороченный темно-зеленым бархатом. Заказчица купила слишком много ткани, и Мамуся заботливо отложила все обрезки.
Аня была в восторге от роскошного наряда. В нем ее темные волосы блестели особенно ярко, и ей даже пришло в голову, что, возможно, не такая уж она дурнушка. Она всегда казалась себе костлявой и неуклюжей по сравнению с остальными девочками. Аня и представить не могла, какой хорошенькой окажется, если оденется красиво.
Она понемногу отложила достаточно денег, чтобы сходить в кафе с лучшей подругой Лидией и похвастаться обновкой. Другие девочки очень хвалили жакет, и еще Аня все время чувствовала на себе заинтересованный взгляд темноволосого мужчины.
В конце концов он представился.
— Меня зовут Марек, — сказал он. — А ты очень красивая.
До сих пор Ане не говорили ничего подобного. У нее сладко заныло в груди. Этот мужчина на самом деле считал ее красивой — ее, маленькую Аню, мамусиного поваренка.
— Спасибо за комплимент, — сказала она тихо.
— Жаль, что здесь нет музыкального автомата. Мы могли бы потанцевать, — продолжил он.