Потом он зашел в здание, при достаточном свете развернул карту, оставленную Стерхом, и позвал:

– Суматоха!

– Я!

– Ко мне!

– Есть! – Лейтенант быстро оказался рядом.

Суматоха хорошо чувствовал тон командира, знал, можно ли позволить себе шутливые слова или же следует быть предельно серьезным и внимательным.

– Смотри. Когда прибывает Соломон, спутник будет над нами. Но где он окажется, когда «гуси» тронутся в путь?

– Восточнее. Уже над территорией России.

– Он будет контролировать все, что происходит по ту сторону границы, так?

– Так.

– Значит, мы имеем право сделать важный вывод. Соломон прибывает в то время, когда спутник сможет контролировать действия его ЧВК на российской территории.

– Так точно.

– Значит, кто-то будет координировать действия боевой группы, не так ли?

– Кто? Соломон?

– Вот это нам и следует выяснить. Я вообще далек от мысли, что он перейдет границу. Скорее всего, будет здесь сидеть и ждать.

– И еще вот что. Спутник входит в наш сектор как раз перед наступлением темноты. То есть до прибытия Соломона на базу спутник не будет контролировать его передвижение.

– Это ты к тому, что мы имеем возможность устроить засаду и напасть на Соломона?

– Да. И охрану никто не предупредит о засаде.

– Но тогда и матрасники – хорошее словечко, кстати – с базы границу не перейдут. А нам необходимо совместить пространство и время. Одно с другим. В этом есть определенная сложность, но не слишком большая. Я думаю, мы справимся.

Глава 12

Ожидание возвращения Величко затянулось. Оно способно растягивать время до неприличия. Старший лейтенант Лесничий уже начал беспокоиться, не произошло ли чего-то непредвиденного.

Считать ситуацию стандартной и полностью просчитанной у Сергея Ильича оснований не было. Величко, попросту говоря, ввязался в импровизацию. Многое зависело от его умения вести себя адекватно ситуации. Лесничий еще недостаточно знал этого волкодава и проявлял вполне естественное беспокойство.

Но скоро на спутниковую трубку старшего лейтенанта Иващенко позвонил комбат Стерх, который знал только этот номер. Виктор Юрьевич коротко поговорил с ним и передал телефон командиру.

– Сергей Ильич, ты в ожидании маешься? – Стерх смаковал слова, как артист, выдерживал паузу перед главным сообщением.

– Маюсь.

Теперь паузы не было. Самому комбату, видимо, не терпелось высказаться.

Он заговорил так, словно застрочил из крупнокалиберного пулемета:

– Спешу успокоить и по просьбе Емельяна Герасимовича сообщить: все в порядке. Отработали ребята, вернулись. Сейчас здесь кое-какие дела закончат, и ты сам все услышишь.

– Спасибо, что предупредил. А то мы заждались. Это же, сам понимаешь, дело нелегкое.

– Да я сам их ждал и чего только не надумал. Душа-то болит. Ладно. Я сегодня надеюсь пару часов поспать. Блокпосты проверю, лягу, а потом к вам приеду. Привезу человека, которого обещал.

– Хорошо. Будем ждать.

Лесничий помнил, что Стерх обещал привезти с собой шахтера, который научит волкодавов пользоваться клетью, и покажет, как перейти в заброшенный горизонт. Конечно, Лесничий не сомневался, что они смогли бы и сами со всем разобраться. Однако если тебе предлагают помощь, то незачем от нее отказываться. Но все это будет только утром.

Иван Иванович должен привезти Величко, скорее всего, на том самом квадроцикле, который этот лейтенант начальнику разведки батальона ополчения и предоставил. Выслушать Величко надо. Это не просто интересно, но еще и полезно. Он хорошо знает задачу, имеет опыт работы в разведке. Величко наверняка что-то просмотрел на месте, провертел в уме и готов доложить свои наблюдения.

Эта поездка была именно разведывательным рейдом, в ходе которого решались и попутные задачи, весьма необходимые для реального достижения основной цели, поставленной перед боевой группой. Без освобождения «гусей» все действия волкодавов были бы мыльным пузырем, пустышкой.

Нетерпение чуть не пинками выталкивало командира из помещения. Он налил себе горячего чая, вышел во двор, сел на холоде и делал из кружки маленькие глотки. К нему присоединился Иващенко, который, кажется, тоже сгорал от нетерпения. Офицеры ловили каждый звук, доносящийся со стороны городка, ждали, когда же зашумит двигатель квадроцикла.

Такой мотор слышен издалека. Хорошо, что Иван Иванович использует это транспортное средство только на территории, подконтрольной батальону. Вне городка квадроцикл представлял бы реальную опасность для жизни. Противник услышит его издалека, и водитель, конечно же, будет расстрелян.

Сергею вообще непонятно было, какую цель ставили себе создатели такой боевой машины. Он слышал, что квадроцикл «Тульчанка» создавался по заказу ВДВ. Скорее всего, не тамошнего спецназа, который тоже предпочитает работать скрытно и малыми силами.

Квадроцикл же можно использовать разве что при проведении массированной атаки при поддержке танков и другой бронетехники, шумящей еще громче. Только вот она дает человеку определенный уровень защиты. У бойца на квадроцикле ничего подобного не было.

Наверное, гораздо больше пользы было бы, если бы создатели «Тульчанки» сняли со своего транспортного средства турель вместе с пулеметом и системой дистанционного управления оружием и поставили все это на крышу какой-нибудь старенькой модели «Жигулей». Пока же рассматривать квадроцикл как боевое средство, наверное, не стоило.

Не исключено, что его можно было бы оценить как способ психологической разгрузки солдат и командиров в перерывах между активными боевыми действиями. Любому приятно погонять на технике такой проходимости. Да еще снабженной мощным пулеметом, создающим ложную иллюзию безопасности. Однако и это тоже можно отнести к уровню военного детства.

Пока же впечатление складывалось такое, что офицеры ВДВ вдруг отчаянно полюбили рыбалку. Исключительно для поездок туда они и заказали производство квадроциклов.

Два старших лейтенанта ждали на холоде и пили горячий чай. В отдельные моменты какой-то шум со стороны можно было принять за отдаленный грохот двигателя. Потом он пропадал, и ожидание возобновлялось. Офицерам казалось, что Ивану Ивановичу давно пора было бы появиться, однако часы показывали, что времени прошло еще мало.

Наконец-то квадроцикл действительно подал голос, слышный издалека. Но казак любил ездить не по возрасту быстро. Скоро он уже влетел в незакрывающиеся заводские ворота, потом буквально на месте развернулся с одновременным торможением и прогазовкой.

Старший лейтенант Лесничий вспомнил, что такой разворот с заносом называется дрифтингом.