– Все это хорошо, – кивнул Сакамото. – Но я все же не разделяю твоей уверенности насчет того, что Грипенфлихта непременно схватят.
– Схватят? – Бутов вопросительно посмотрел на Васю-киборга.
– Схватят, – уверенно кивнул тот.
– Ну а предположим, Грипенфлихту удастся уйти, – стоял на своем Сакамото. – Что тогда?
– Если к вечеру мы не получим сообщения о том, что Грипенфлихт задержан при попытке угнать транспортное средство, я отдам обе свои почки Василию Ивановичу. Годится? – предложил Бутов.
– Нет, – напрочь отказался Вася-киборг. – Мне твои почки ни к чему.
– Хорошо, тогда мы продадим их на рынке, а деньги пропьем, – предложил иной вариант Бутов.
– Нет, – снова отказался Вася-киборг. – Мне пить нельзя.
– Ладно, я все пропью один.
– Вот это другой разговор, – согласился Василий Иванович. – Правда, я не понимаю, как ты будешь пить без почек, но это уже детали.
– Может быть, обойдемся без экстрима? – робко предложил Сакамото.
Так, на всякий случай. Он же понимал, что русские без экстрима не могут даже гвоздь в стену вбить.
– Сакамото-сан, – церемонно поклонился Бутов.
– Рюичи, – поправил Сакамото.
– Рюичи, друг, – еще раз поклонился криогенщик. – Мои почки в твоих руках.
– В моих? – удивился сверх всякой меры Сакамото, никак не ожидавший подобного поворота. – При чем тут я?
– При том, что доктор Питер Шаллерус Грипенфлихт – член твоего экипажа.
Сакамото подумал как следует и не нашел, что возразить.
Он искренне надеялся, что известия о Грипенфлихте придут вовремя и Бутову не придется продавать свои почки. Он даже воскурил три палочки благовоний перед каменной фигуркой Алмазного Царя Дзао-Гонгэна, стоявшей на магнитной полочке у него в каюте. И грозный защитник буддизма не подкачал – в одиннадцать двадцать пять по времени Старой Одессы с капитаном «Дасоку» связался дежурный офицер из полицейского управления «Привоз-22».
– Час назад мы задержали человека, пытавшегося угнать со стоянки новенький двухместный «Глейзер-212». Это очень нехороший поступок. Корабль принадлежит людям, прибывшим на Старую Одессу, чтобы приятно провести время, сделать покупки или заключить серьезный договор. Представляете, каково было бы их мнение о нашей планете, если бы, собравшись возвращаться домой, они не обнаружили на стоянке свой корабль?
Дежурный офицер умолк, явно ожидая, что ответит на это собеседник.
– Представляю, – коротко кивнул Сакамото.
– Мы дорожим своей репутацией, господин Сакамото, – строго произнес офицер.
– Конечно, – снова кивнул нито кайса. – Я все понимаю.
Никогда еще Сакамото не чувствовал себя столь глупо. В душе он уже проклинал Бутова, выпустившего Грипенфлихта, за которого ему теперь приходилось оправдываться перед полицейским. Хотя нельзя было не признать – ловушка русского сработала.
– Судя по остаточным данным микрочипа, вживленного в мочку левого уха задержанного, он пытался уничтожить микрочип, но мы частично восстановили информацию: злоумышленник является членом экипажа находящегося под вашим командованием линкора «Дасоку». Вы узнаете его?
На контакт-скрине появилось изображение доктора Грипенфлихта.
– Да, – кивнул Сакамото. – Это Питер Шаллерус Грипенфлихт, наш судовой врач.
– Господин Сакамото, – строго посмотрел на нито кайса полицейский. – Сей прискорбный факт ставит нас в весьма щекотливое положение. Мы не хотим придавать случившееся огласке, поскольку это дурно скажется на нашей репутации. Дело можно решить во внесудебном порядке, поскольку злоумышленник не успел причинить никакого материального вреда. Но мы не можем позволить, чтобы он оставался на Старой Одессе. Какие у вас будут предложения, господин Сакамото?
У нито кайса имелось только одно предложение.
– Я пришлю к вам свое доверенное лицо, с которым, я надеюсь, вы сможете решить все вопросы.
Наверное, не стоит уточнять, что под эвфемизмом «доверенное лицо» подразумевался не кто иной, как Николай Бутов. И надо сказать, он отлично справился с порученным ему делом. Как уж Бутову удалось договориться с полицейским, Сакамото не знал, да, честно говоря, и не особенно хотел знать, но не прошло и часа, а русский и доктор Грипенфлихт уже стояли на пороге каюты капитана «Дасоку». Руки доктора были скованы за спиной силовыми наручниками. Вид у него был несколько помятый и исключительно мрачный. Судя по всему, шпион понял, что его глупо, совершенно по-детски провели, ему было до соплей обидно и стыдно, а на почве таких переживаний могла и язва открыться.
Лжедоктору было предложено самому сделать выбор – либо суд на Старой Одессе и шахта на астероиде в Поясе Щапова, либо домашний арест на «Дасоку» до конца ремонта и билет до ближайшей пересадочной станции. Поскольку третьего варианта предложено не было, Грипенфлихт не стал изображать оскобленную невинность.
– Сразу предупреждаю, существует ряд вопросов, отвечать на которые мне не позволяет профессиональная этика.
Грипенфлихт присел на низкий табурет, поерзал, стараясь устроиться поудобнее, но ему мешали наручники. Питер Шаллерус многозначительно посмотрел на Бутова, но криогенщик сделал вид, что все нормально.
– Что именно вы не можете нам рассказать? – Сакамото подошел к полочке, на которой стояла фигурка Алмазного Царя Дзао-Гонгэна, и провел пальцем по ее краю. На Грипенфлихта он демонстративно не глядел.
– Я не могу назвать заказчика. Не могу рассказать, каким образом и с чьей помощью создавалась легенда…
– Нас интересует только цель твоего пребывания на «Дасоку», – перебил шпиона Бутов. – Если эта тема также является закрытой, можешь начинать продумывать линию защиты в суде. Защищаться придется самому, потому что ни один адвокат на Старой Одессе не возьмется за дело угонщика.
– Это все, что вы хотите узнать? – Грипенфлихт обращался к стоявшему к нему спиной нито кайса.
– Да, – не оборачиваясь, ответил Сакамото.
– Но подробно и в деталях, – добавил Бутов.
– Сними наручники.
Это была не просьба и не требование. Это были всего лишь два слова, произнесенные ровным, спокойным голосом.
Бутов подошел к Грипенфлихту и снял с его рук пластиковый ремешок наручников. Лжедоктор поднял руки и растер запястья.
– Я полагаю, господин капитан, вам известно, что прежде линкор «Дасоку» назывался «Аравасу»? – Сакамото молча кивнул. – И то, что под командованием итто кайса Ёсидзавы Кацухиро «Аравасу» участвовал в рейде в Темную зону, вы тоже знаете? – Сакамото кивнул еще раз. – Ну тогда мне вам вообще нечего рассказывать, – усмехнулся Грипенфлихт. – Капитан линкора «Аравасу», единственного корабля, вернувшегося из рейда в Темную зону, поначалу рассказывал какие-то странные истории, утверждал, что корабль его после возвращения приобрел некие феноменальные свойства. В дальнейшем капитан Кацухиро от своих показаний отказался. Самое тщательное изучение корабля не дало никаких результатов – линкор ничем не отличался от других кораблей той же серии. «Аравасу» был переименован в «Дасоку» и с новым экипажем и командиром включен в состав восьмой эскадры императорского флота. Это все, что известно мне. Моему заказчику, по всей видимости, было известно больше. Он был уверен, что странные рассказы Кацухиро являются не результатом психического отклонения, наблюдавшегося у многих других членов экипажа «Аравасу». Он полагал, что итто кайса заставили замолчать – кстати, позднее он вообще пропал бесследно, нам так и не удалось его отыскать, – а результаты исследования корабля были фальсифицированы. Сделано это было с единственной целью – скрыть правду о тайном оружии, находящемся на борту корабля, который теперь называется «Дасоку». Во всяком случае, мой работодатель был в этом уверен. Вам что-нибудь известно об этом таинственном оружии, господин капитан? – Сакамото ничего не ответил. – Я тоже его не нашел, – усмехнулся Грипенфлихт. – А после Куанского котла окончательно убедился, что все разговоры о тайне линкора «Дасоку» – полный бред. Я сделал все, что мог, и при первой же возможности собирался отбыть восвояси. Право слово, господин капитан, у меня к вам нет никаких претензий.