– А где карта верхней части северо-западного региона, как раз пониже Сиу-Хилл?
– Все там.
– Ее нет.
Он сам перелистал карты:
– Черт, должно быть, забыл на столе Стоуна. Прости! Пойдем возьмем ее прямо сейчас.
– Я могу получить ее позже.
– Конечно. Но если Бог есть, лазанья Энни к этому времени будет готова.
Энни, помимо того что их тетка, еще и повар в «Уайлдер эдвенчерз». Ее лазанья выше всяческих похвал – так это блюдо не готовил никто. При одной только мысли об этом у Харли слюнки потекли.
– Пять сортов сыра, – пообещал Ти Джей с таким видом, словно вспоминал давно потерянную любовь, – и три сорта мяса. Огромный противень. Ресторанный.
О боже!
Она невольно застонала, а он прищурился:
– Будет и домашний хлеб: французский батон. Хрустящая корочка и нежный мякиш.
– Я не голодна, – едва слышно пробормотала Харли, но желудок тут же обличил ее, громко заурчав.
Губы Ти Джея дернулись, но он был достаточно мудр, чтобы сдержать улыбку.
– Если не пойдешь, мне придется самому съесть весь батон. И возможно, лазанью тоже.
Он погладил свой плоский живот, а она подумала о сомнительного качества твороге в холодильнике.
– Если только ты нуждаешься в спасении от самого себя… полагаю… не хотелось бы, чтобы ты набрал больше… Понимаешь?
– Не понимаю.
– Не хочу, чтобы у тебя было брюшко! – выпалила Харли.
Он выгнул бровь.
– Брюшко?
Она ткнула пальцем в его твердый как камень живот:
– Не волнуйся, такое бывает.
Он поднял рубашку и с нарочитой тщательностью принялся себя рассматривать.
Джинсы, низко сидевшие на бедрах, обтягивали крепкие стройные ноги. Жар охватил ее, и влага выступила в тех местах, где точно не было потовых желез.
Плохо дело. Совсем никуда не годится.
Она попыталась представить Ноулана: милого, доброго, чудесного Ноулана, – но не смогла и приказала себе не паниковать. Это все потому, что без рубашки Ноулана она не видела.
– Ты права. – Он опустил рубашку. – Ты определенно должна пойти со мной и спасти меня.
Он пошел на кухню и, убедившись, что задняя дверь заперта, включил свет. А когда вернулся, увидел ее широко распахнутые глаза и услышал:
– Мы даже не нравимся друг другу.
Она была явно сбита с толку его поведением.
– Ты мне очень нравишься. Конечно, ты такая же ворчливая и упрямая, как Чак, но кто в этом мире совершенен!
Она поперхнулась смехом. Чак был талисманом Уайлдеров: вечно взъерошенный бродяжка, в котором с трудом узнавался кот. Он появился прошлой зимой, тощий и изголодавшийся, заброшенный и перепуганный.
Энни и Кэти взяли над ним шефство: откормили и окружили такой заботой, что коту больше ничего не оставалось, кроме как принять их за свою семью.
А потом Чак начал катастрофически толстеть, и Энни поняла, что кот… забеременел! Теперь по дому бегали трое котят – совершенно прелестные маленькие озорники, лишенные пугливости своей мамаши и способности вечно попадать в неприятности.
Но что это он такое сказал? Что она ему нравится? И это как раз тогда, когда она стала привыкать к их странным отношениям? Он что, решил изменить правила, не сообщив ей?
– Что происходит, Ти Джей? Обычно ты хмур и чем-то недоволен, когда говоришь со мной.
– Ты ничего не путаешь? По-моему, все как раз наоборот!
Она не могла не признать, что он не так уж не прав: как правило, это она говорила с ним зло, раздраженно, но лишь потому, что у нее была на это причина: их прошлое имело для нее значение, а он даже ничего не помнит.
Были и другие причины, и одна из них заключалась в том, что, каким бы грязным и небритым ни был на своей работе, он всегда выглядел на все сто, а она в своем комбинезоне – как в дурно подобранном наряде.
– Мне нужно избавиться от этого комбинезона.
– Ты знаешь, что можешь пойти в любом виде.
– Знаю.
Она целую вечность знакома с Кеном, Стоуном и Энни. И с Ником, мужем Энни. Они всегда были гостеприимны и добры к ней. Харли могла появиться в их доме в чем угодно – хоть в мешке из-под муки, и это не играло бы роли, – но ей хотелось переодеться… для себя.
– Это не займет много времени.
Теперь, когда согласилась на лазанью, ее едва не трясло от голода.
Расстегнув грязный комбинезон, Харли принялась было его снимать, но услышала тихий гортанный возглас Ти Джея и оглянулась:
– Не волнуйся, под комбинезоном у меня одежда.
Ногой отшвырнув заскорузлый комбинезон, она предстала в черном топе-стретч и таких же облегающих велосипедках.
– Видишь, я полностью одета.
Харли схватила висевшие на спинке стула джинсы и натянула, немного подпрыгивая, до бедер.
Ти Джей опять издал горловой звук-стон, когда она застегивала джинсы. Она бросила на него вопросительный взгляд и в ответ получила такой жгучий, что едва не запылала.
Господь милостивый!
– Здесь действительно так жарко? – иронически осведомился он вкрадчивым голосом, не отпуская ее из плена зеленых глаз.
Она от неожиданности растерялась:
– Я грязная.
– И что?
– И потная.
– Повторяю: и что?
– У… у меня есть бойфренд, – наконец выдала она последний аргумент.
На это он лишь сверкнул волчьей улыбкой, взял ее за руку, вывел на улицу, запер дверь и проводил к своему джипу.
– Я поеду на своей.
– Я тебе настолько неприятен, что ты не желаешь оказаться в той же машине, что и я?
– Ну… – неловкое молчание – это не так уж весело.
– Разве мы молчим? Как правило, подначиваем друг друга и спорим.
– Тем более следует ехать на разных машинах.
Он шумно выдохнул:
– Я пытаюсь сэкономить тебе бензин, Харли.
– Не хочу, чтобы ты вез меня обратно.
– Согласен.
– Но…
– Иисусе! – Он провел рукой по лицу. – Да садись ты уже в чертов джип!
Она мельком взглянула на него: немного раздражен, но по-прежнему весел.
И все такой же горячий как огонь.
Это проблема. Он проблема.
– Не уверена, что могу тебе доверять.
«Или себе».
Он усмехнулся: