Для «торжественной порки», как выражался Я. Гашек, подошёл бы и головной в серии атомных авианосцев, «Нимиц» [128] , движущийся сейчас в сторону Панамского канала. Но от точки, где технически исполнимо было впечатляющее «происшествие», его отделяли ещё почти сутки хода, и предполагаемое число ни в чём не повинных жертв могло оказаться слишком большим. А «Рейган» уже был фактически на месте, и, если его командиры поведут себя правильно, в соответствии с уставами и инструкциями, экипаж отделается только «лёгким испугом».
Арчибальд нашёл в непосредственной близости от курса АУГ подводную скалу, то ли гранитную, то ли базальтовую, не отмеченную на картах, поскольку заострённую её вершину отделяли от поверхности добрые пятьдесят метров. Как и предполагали Шульгин с Новиковым, Замку приподнять эту скалу на каких-то сорок метров ничего не стоило. Всего лишь – в какое-то число раз увеличить объём составляющих пик неодушевлённых каменных пород. А также и несколько видоизменить форму его верхней части соответственно поставленной задаче.
Ну и, конечно, навести авианосец, которому предназначалась роль нового «Титаника», на предназначенную ему скалу.
Не зря Новиков предлагал Арчибальду перечитать Жюля Верна. Как известно, негодяй, пират и работорговец, судовой кок шхуны «Пилигрим» по имени Негоро подложил топор под судовой компас, и герои романа попали вместо Южной Америки в Экваториальную Африку.
Сейчас, при всём прогрессе в области навигации, повторить такую штуку было ненамного труднее. Магнитные и гироскопические компáсы по-прежнему входили в стандартные наборы судовых курсоуказателей, но на практике такие продвинутые и уважающие себя мореходы, как американцы, на своих «лучше всех в мире построенных и оснащённых кораблях» предпочитали доверять компьютерным и спутниковым системам инерционной навигации. А, как известно, чем совершенней техника, тем легче её вывести из строя. А уж организовать незначительные, никакими приборами не улавливаемые помехи – тем более. Замку нужно было всего лишь внести небольшие поправки в электромагнитные, гравитационные и прочие поля, окружающие район движения эскадры. Как приближающийся грозовой фронт искажает работу радиостанций, так и эти микровоздействия согласованно вносили нужные поправки в показания одновременно всех гирокомпасов, компьютеров, спутниковых джипиэс, сохраняя на экранах дисплеев и всех имеющихся репетирах исходные цифры курса, координат, скорости. При этом истинный курс флагмана и сопровождающих плавсредств совсем ненамного отклонился к зюйду. С точностью до угловых секунд [129] . Даже очень наблюдательный штурман по положению солнца на небе ничего бы не заметил, слишком незначительна была поправка. Да и двигаться новым, ведущим к смертельной опасности курсом авианосной группе предстояло не больше двух часов, даже немного поменьше, потому что…
– Как раньше говорилось на Российском флоте: «Команда имеет время обедать. Свистать к вину и на обед!» – к случаю вспомнил Шульгин. – Распорядись, любезнейший, – обратился он к Арчибальду.
– И не забудьте Удолина позвать, иначе он обидится, – добавил Новиков.
Когда до встречи с рифом оставалось меньше получаса, Арчибальд окончательно уточнил курс авианосца. Как и предполагалось, отклонение на десять с половиной градусов до сих пор не заметили ни на одном из кораблей эскорта. Всё-таки разбаловались люди за последние полвека. Раньше вахтенный начальник каждые десять-пятнадцать минут обязательно поглядывал на показания главного путевого компáса, устраивая рулевому выволочку за каждый градус колебаний вправо-влево. Сейчас на мостиках авианосца и других крупных кораблей имелись, по уставу, вполне работоспособные магнитные, прошедшие устранение девиации компаса, только никому и в голову не пришло бы их расчехлять. Да и этот нетривиальный шаг ничего бы не дал: магнитное поле Земли вокруг эскадры контр-адмирала Паркера исказилось в точном соответствии с изменением всех остальных параметров.
– Скорость группы – двадцать два узла, – сообщил повернувшимся к экрану гостям Арчибальд. Удолин тоже не ушёл, покончив с обедом. Ему тоже было интересно воочию понаблюдать, как работает магия применительно к военно-морским делам. Потому что, с его точки зрения, магией являлись системы мышления, при которых человек осознанно обращается к неким тайным (для большинства окружающих) силам с целью влияния на события, а также реального или кажущегося воздействия на состояние материи; символическое действие или бездействие, направленное на достижение определённой цели сверхъестественным (для нынешнего уровня познания) путём.
Так что дистанционные манипуляции Арчибальда с полями, электронными устройствами и деталями рельефа земной поверхности полностью под это определение попадали. Сам некромант тоже умел в этой области многое, но, так сказать, несколько на других уровнях и в других планах бытия.
– Начинай ускорение, – сказал Шульгин. – Плавненько, но чтобы к месту встречи клиент подошёл на всех своих тридцати двух узлах… У «Титаника» было примерно двадцать пять? Вот и посмотрим, чего стоят сто лет прогресса в теории непотопляемости…
– Циник, – без осуждения произнёс Новиков.
– А чего циник? – возмутился Сашка. – Я читал – на «Титанике» и сталь корпуса была не та, и отсеки неправильно расположены, и теория остойчивости и непотопляемости неотработанная, наш цусимский опыт не учитывала. А теперь, после Второй мировой, они же умные?
Командующий АУГ контр-адмирал Абель Паркер, командир «Рейгана» коммодор [130] Леви Вудбери и командир авиакрыла кэптэн Дэвис Лонг сидели за откидным столиком на правом крыле мостика шестого яруса центральной надстройки-острова авианосца. Они обсуждали всего час назад полученный шифрованный приказ командующего Тихоокеанским флотом [131] прекратить выполнение всех текущих задач и немедленно следовать в Сан-Франциско, на базу Резервного флота, где и ждать дальнейших указаний.
Поговорить было о чём. Приказ сам по себе звучал странно. «Рейган» входил в состав Седьмого оперативного флота и постоянно базировался на японских Йокосука и Пёрл-Харбор. В Сан-Франциско он ни разу не заходил за всю свою жизнь, да и для размещения целой авианосной группы тот порт был мало приспособлен. Но – приказ есть приказ.