– А теперь вы хотите, чтобы я в это поверил? – усмехнулся Лев.
– А вы проверьте на полиграфе и меня, и их, – предложил Всеволод. – Может быть, у вас еще какие-то способы для этого имеются.
– Но зачем им это было надо?
– Вы просто не знаете, как Катя ненавидела Дашу. Ее отец был пожарным и погиб, когда ей было девять. Мать недолго горевала и нашла себе мужика. Родилась Даша, только мужик куда-то быстренько свалил, и ребенок свалился на Катю. Ей хотелось играть и веселиться, а тут у нее такая обуза на руках. Она потому и уехала подальше от дома после школы. Поступила здесь на филологический, причем на дневное – спортивные успехи помогли. На почве спорта она и с Леонидом познакомилась – он в военном училище физическую подготовку преподавал. То, что он не может иметь детей, ее не остановило – она Дашей по горло сыта была. Жили они в общежитии, а тут им на голову Даша свалилась – мать ее им спихнула. Она себе очередного мужика завела, зачем ей молодая и красивая дочь рядом? Даша у них за шкафом жила. Потом она вышла за меня замуж, и тут к ненависти Екатерины добавилась еще и самая черная зависть: почему все Дашке, а не ей? У той муж – будущее светило науки, дом – полная чаша, а у нее комната в общежитии и муж-неудачник, который выше капитана подняться не смог. Вы не представляете себе, как она его презирает. Вот она все это и подстроила. Я уверен, что и того самца она к дурочке Дашке подвела, а потом все разыграла как по нотам.
– Хотите сказать, что они все это сделали, чтобы убрать вас с дороги на пути к деньгам ваших дедушки и бабушки? – спросил Гуров, и Всеволод кивнул. – А если бы вы тогда к Раковым не пошли? Просто подали бы на развод, а потом Игоря у Даши отсудили?
– Екатерина получила бы глубокое моральное удовлетворение от того, что Даша всего лишилась: если у меня нет, то пусть и у тебя не будет.
– Но как ваши родные могли их после такого в дом пустить? – удивился Лев.
– Выхода другого не было. Игорю было девять, когда у меня в «психушке» началось крупозное воспаление легких, шансов выжить – минимум. Конечно, дед доставал самые современные лекарства, но вот доходили ли они до меня, не знаю. Гриша возле меня сутками сидел, можно сказать, добротой своей, любовью и заботой выходил. Вот тогда они с Раковыми и связались – все-таки они Игорю не чужие, детей своих нет, и все в этом духе. Ну а Екатерина с Леонидом использовали эту ситуацию в свою пользу на сто процентов: они так настроили Игоря против меня, что он меня возненавидел и стал бояться до жути. Когда я из «психушки» выписался и к родным пришел, он с таким криком от меня убежал, словно за ним волки гнались. Так что больше я к ним не приходил и с родными на нейтральной территории встречался. Кстати, и дарственные бабушка с дедушкой на Игоря написали тогда же, когда я практически умирал. Только ему об этом, естественно, не сказали. Завещание можно было оспорить – есть кое-какие родственники, которые с удовольствием наложили бы на все свою лапу, пока он маленький, вот и подстраховались.
– Как дарственные?! – воскликнул Лев. – Вы это точно знаете?
– Абсолютно! Когда я выздоровел, они мне сами об этом сказали, а потом я их прочитал – я же знаю, где дед держал все документы. Кстати, там есть пункт о том, что в случае смерти Игоря, независимо от наличия у него наследников любой степени родства, все движимое и недвижимое имущество отходит Никольскому храму, где его крестили. Я сходил туда, поинтересовался, и оказалось, что у них копия дарственной есть. Подстраховались мои родные, потому что связываться с попами – себе дороже. Продать или подарить кому-то что-то Игорь не вправе, он может жить только на проценты от капитала. И Екатерина тоже о дарственных знает, но не о содержании! Мне звонил нотариус – он давно знает нашу семью, и сказал, что она к нему после смерти деда приходила, принесла все документы, подтверждающие ее родство с Игорем – не с пустыми руками, заметьте, приехала! – и интересовалась содержанием завещаний. Он ей ответил только, что это не завещания, а дарственные на имя Игоря, и больше ничего.
– Так вот почему они не торопились вступать в права наследства, они и так знали, что все принадлежит Игорю, – задумчиво проговорил Гуров. – Но вас-то родные почему так обделили? Можно сказать, на судьбу бомжа обрекли. Хотя у вас же джип «Мицубиси», значит…
– Значит! Поверьте, что мой банковский счет не пуст и бедствовать мне не придется. После того как я вышел из «психушки», дед с бабушкой мне туда кое-что положили. И не только туда.
– Зачем же вы работали сторожем на автостоянке? – удивился Лев.
– Лежать на диване и пялиться в телевизор – не мое призвание. Устроиться на нормальную работу человеку, вышедшему из «психушки», невозможно. А это все-таки хоть какое-то общение с людьми – старые знакомые ведь от меня отвернулись.
– Я согласен, что с вами поступили и несправедливо, и жестоко, но зачем вы превратили жизнь Игоря в ад?
– Кто вам сказал? – удивился Всеволод. – Я не общался с ним много лет, до смерти деда. Я потому и выставил Екатерину из дома, что надеялся как-то с ним поладить, но не лез напролом, а постепенно, мягко.
– Так мягко, что избили его, он лежал на полу и плакал, а вы стояли над ним и смеялись, – напомнил Лев.
– Господин полковник! Если бы на нем была хоть одна царапина, хоть один синяк, я бы уже сидел! – усмехнулся Лазарев. – Неужели вы думаете, что Екатерина, а именно она глава семьи, упустила бы такой шанс убрать меня с дороги? Когда я посмотрел его дневник, то пришел в ужас! Боже мой! Не осилить элементарный курс школьной программы! Тройки по всем предметам, до единого! Я просто стукнул этим дневником по столу. И я не смеялся, я рыдал! Женясь на Даше, я надеялся на одно, а получилось наоборот: внешность у ребенка – моя, а мозги – ее, точнее, их отсутствие. То, что он потом сбежал из дома, еще раз говорит о его замешанной на страхе ненависти ко мне – Екатерина постаралась. Конечно же, я подал заявление в полицию о его пропаже и даже указал адрес, где он может находиться – он же у деда с бабушкой был. Но Екатерина обросла в Дедовске крепкими связями, так что это ничего не дало. И тогда я поехал туда сам, на машине.
– Скажите, а как вы смогли пересдать на права со своим диагнозом? За деньги?
– Выйдя из «психушки», я поехал в Москву, прошел полное обследование в институте Сербского и получил официальное заключение о том, что шизофрении у меня нет и никогда не было. Хоть на что-то оно сгодилось.
– А почему только 15 января?
– Я за Игоря не волновался – знал, где он. А мне нужно было поговорить с его учителями и школьным психологом. Вот и пришлось ждать окончания каникул. И я пришел в ужас. Игорь до одиннадцатого класса доучился только благодаря деньгам бабушки с дедушкой. Я считал его избалованным и ленивым, но действительность оказалась намного страшнее. У него диагноз «психический инфантилизм», и Екатерина об этом знает, мне сказали, что она была в школе. Господин полковник, как я понимаю, вы видели Игоря и разговаривали с ним. Скажите, он производит впечатление восемнадцатилетнего парня?