Уильям шагал по ледяным камням мостовых, почти не обращая внимания на порывы встречного ветра. Проехавший слишком близко к обочине экипаж окатил его потоком воды из сточной канавы, угодив в нее колесами, и теперь мокрые брюки неприятно хлестали его по лодыжкам.
В чем он провинился перед Друзиллой? Как он обходился с другими женщинами? Монк очень мало знал о собственной личной жизни. Он редко писал сестре Бет – об этом сыщик догадался по содержанию сохранившихся у него писем от нее. И он не любил Ранкорна и теперь считал себя отчасти виноватым в том, что тот повел себя по отношению к нему столь агрессивно. Ранкорн постоянно ощущал презрение, которое испытывал к нему Уильям как к профессионалу. Первоначальная легкая неприязнь постепенно переросла в опасение, причем весьма обоснованное. Выискивая слабости начальника, Монк потом искусно на них играл.
Теперь все это вызывало в душе детектива чувства, весьма далекие от восхищения.
Ранкорн явно не относился к числу привлекательных людей, будучи ограниченным, занятым лишь самим собой и вдобавок трусом, начисто лишенным великодушия. Но работая рядом с Монком, он сделался еще беднее духом, а никак не богаче.
Кто еще мог иметь на сыщика зуб? Никто из тех, кто был ему знаком в прошлом. Причинил ли он зло Гермионе? Похоже, она сама обошлась с ним жестоко. Но даже если бы он знал ее дольше и если бы она не разочаровала его столь глубоко, не мог ли он в конце концов все равно поступить по отношению к ней несправедливо?
Размышления на эту тему заводили Уильяма в тупик.
Он пересек улицу, не обращая внимания на конский навоз, который не успели убрать.
Как ему судить о настоящем, о тех двух годах, столь быстро пролетевших после случившегося с ним несчастья? Он вел себя честно по отношению к Ивэну – в этом Монк абсолютно не сомневался. И по отношению к Калландре – тоже. Он нравился ей, она испытывала к нему весьма теплые чувства. Сознание этого доставляло детективу сейчас необыкновенное удовольствие: он прямо-таки уцепился за эту мысль с надеждой утопающего. Всего лишь месяц назад Уильям ни за что бы не поверил, что такое может с ним произойти.
Однако возраст леди Дэвьет уже приближался к шестидесяти годам. Поэтому наиболее точным зеркалом его отношений с женщинами в этом смысле, если можно так выразиться, была Эстер. Как он обращался с этой девушкой, пережившей вместе с ним ужасные события, продемонстрировавшей редкую смелость и верность перед лицом неудач и не испугавшуюся жестоких врагов?
Монк неизменно оказывался рядом, когда ей угрожала опасность, ни на мгновение не сомневаясь в ее порядочности и невиновности. Сыщик трудился дни и ночи ради ее спасения. Он поступал так без всяких колебаний, это казалось ему единственно верным путем, иного он просто не мог предположить.
Но как он вел себя по отношению к мисс Лэттерли как к женщине?
Оставаясь до конца честным перед самим собой, Монк не мог не признать, что обходился с ней жестко, осуждал ее и порою даже оскорблял. Он поступал так намеренно, желая причинить ей боль, не понимая, впрочем, что толкает его на это. Почему в ее присутствии он испытывал столь заметную неловкость? Очевидно, потому, что она выражала какую-то изначальную истину, которую Монк упорно не хотел признавать, воздействовала на какие-то скрытые в глубине его души чувства, которые он не мог позволить себе испытать. Эстер казалась ему требовательной, несговорчивой и склонной к критическим замечаниям. Она требовала от Монка быть готовым к тому, чего он вовсе не желал, по крайней мере, сейчас – к переменам, неуверенности, боли… Обладая сложным, похожим на мужской характером, она принадлежала к числу людей, с которыми иногда бывает весьма трудно ладить. С нею сыщик мог рассчитывать лишь на дружеские отношения.
Друзилла являла собой полную противоположность медсестре, поэтому Уильям не мог сравнивать отношения с ней с теми, которые сложились у него с Эстер.
Он пересек другую улицу, едва не угодив под повозку ломовика.
С Друзиллой детектив испытывал радость, открыто наслаждаясь ее обществом. Она казалась ему веселой, беспечной, остроумной и женственной, не предъявляла к нему интеллектуальных требований и не предавалась рассуждениям на темы морали. Ничто в ее облике и поведении не раздражало Монка и не вызывало у него внутреннего неудобства. Да, все это совершенно не относилось к мисс Лэттерли!
Но все же, причинил ли он Эстер зло? Не являлся ли он от природы жестоким и эгоистичным человеком? И оставался ли он таким всегда? Все это не имело абсолютно никакого значения… в этом как раз и заключался весь вопрос.
Такая черта, как эгоизм, не вызывала у Уильяма восхищения, когда он замечал ее у других. Он считал ее отвратительной с любой точки зрения, для него это была своего рода духовная слабость, умаляющая все другие достоинства. Эгоизм в конце концов разъедал даже такие качества, как смелость и порядочность. Не случилось ли этого с ним самим? Человеку по своей природе не свойственно великодушие. У него все начинается и заканчивается в сфере личных интересов.
Монк с ужасом почувствовал себя полностью отрешенным от окружающего мира. Эта избранная им самим кара оказалась куда более страшной, чем наказание, наложенное кем-либо другим.
Он должен узнать правду! Почему Друзилла его возненавидела?
Сыщик не мог ничего предпринять до тех пор, пока Ивэн не вернется и не сообщит, фигурировала ли она в каком-нибудь деле. Если нет, то Монку придется отправиться в Норфолк, однако ему нельзя было уезжать из Лондона, прежде чем суд, где рассматривалось дело Стоунфилда, не заслушает его показания.
Он мог присоединиться к полицейским, продолжавшим обшаривать дно реки и прибрежные районы в поисках трупа Энгуса. Несмотря на довольно скромные шансы на успех, это занятие обязательно следовало продолжить. Если тело все-таки удастся обнаружить, Кейлебу наверняка вынесут обвинительный приговор, чего он, видит бог, вполне заслуживал. Если кого-то на свете нужно было повесить, так это Кейлеба Стоуна. Кроме того, это положит конец моральным мукам Женевьевы, столь долго пребывающей в томительном неведении, а также избавит ее от угрозы денежных затруднений. Стоило Монку вспомнить о ее страданиях, о мужестве, с которым она их переносила, и о постигшей ее жестокой утрате, как он сразу забывал о стоявшей перед ним дилемме и переставал обращать внимание на унылую окружающую обстановку.
В холодный полдень Уильям, вместе с несколькими полицейскими, занял место в небольшой шлюпке, отошедшей от причала Шедуэлл-Док-Стэрс и направившейся вниз по течению, так что ветер дул ему в лицо. Их лодка двигалась вдоль северного берега, в то время как еще одна обследовала южный.
Этот день показался Монку на редкость длинным и пронизывающе леденящим, наполненный запахами реки и городских стоков, неумолчным шумом быстро текущей грязной воды и плеском поднятых большими судами волн, которые накатывались на прибрежную гальку, разбивались о сваи пирсов и ступеньки ведущих к воде лестниц, а также о борта стоявших у причалов грузовых судов и барж, готовых отправиться к восточному побережью, пассажирских кораблей, уходящих во Францию или Голландию, и стремительных клиперов, чей путь лежал во все уголки империи и других стран мира.