– За что привязан?
– Пел, – как о само собой разумеющемся сообщил он.
– Что пел?
– Детскую песенку из сказки про Маленького Мука, – словно бы удивляясь моей непонятливости, пояснил дядя Эдик. – Такая красивая мелодия. «Хоть часто путь неведом, иди за солнцем следом! Иди вперёд, мой друг, иди, потрогай у бобра-а!»
– Э-э… «дорогою добра»? – не сразу вспомнил я.
– Потрогай у бобра, – упёрся Эд. – Я точно расслышал. Правда, не знаю, чего там у этого бобра надо трогать, усы или хвост?
– Ты зачем лошадь в дом притащил? – быстро спросил я, чтобы он не успел соскочить.
– Так обещал же, – пережёвывая третью печеньку, прочавкал бывший бог. – Слово надо держать, а тут такой шанс. Правда, пришлось побегать по твоему замку в трусах, и, кажется, там сочтут, что я её украл.
Ну, что сочтёт Седрик, когда ему сообщат, что друг лорда Белхорста прибежал на конюшню в нижнем белье, увёл с собой лучшую кобылу и скрылся с ней во фреске, можно предположить и без особого ясновидения. Он отвечает за моё имущество, и брать лошадь в другой мир без его разрешения чревато очень неприятными последствиями. По возвращении Эда ждёт хорошая трёпка!
Из ванной комнаты раздался шум включённого фена. В тот же миг белое копыто выбило одну из тонких панелей двери.
– Ой, простите, таки, кажется, я немножко напряглась. В последнее время у всех такие нервы…
– Па, я всё приклею!
– Угу, не волнуйтесь, девочки, всё в порядке, – немножко истерично откликнулся я, шёпотом продолжив: – Громите ванную, бейте кафель, ломайте двери, крушите всё – папа заплатит за ремонт, правда же?
– Ага, – поддержал меня дядя Эдик. – Куда он, на фиг, денется?!
Через пару минут к нам на кухню процокала вымытая, причёсанная, завитая Ребекка. Её ресницы были подведены синей тушью, а мягкий храп блестел розовой помадой.
– Вы правда не сердитесь, лорд Белхорст? – Она ткнулась лбом мне в плечо.
– Правда, – ни капли не сомневаясь, соврал я. То есть сержусь, конечно, но не на неё же! – Угощайся. Вот овсяное печенье, вот хлопья. Лапка моя, принеси гостье ведро воды.
– Спасибо, я напилась в ванной. А можно Хельга со мной погуляет?
Я уныло посмотрел на счастливо улыбающуюся дочь.
– Па, мы ненадолго, до парка и назад.
– Я её покатаю!
– Разумеется. – Ответно улыбнувшись, я потрепал кобылку по холке и Хельгу по плечу. – Разомнитесь, посмотрите достопримечательности, не забывайте переходить улицу на зелёный свет, не ешьте траву с газона, не пейте из луж и обещайте вернуться домой до девяти вечера. И ни с кем не разговаривайте!
Естественно, Ребекка сразу пошла в прихожую, и моя девочка смущённо протянула мне ладошку:
– Ну, на мороженку, и это… я ей хотела пару резинок с цветочками прикупить симпатичных.
Я безропотно полез в карман, достал кошелёк и выдал ей три тысячи на руки. Мало ли что, а лишние Хельга всегда вернёт, в этом плане она очень аккуратна.
Проводив девочек, я закрыл дверь, побился с полминуты головой об стену и вернулся на кухню. Бывший бог со справкой сидел на полу в окружении двух пустых пакетов из-под печенья, с налипшими овсяными крошками на подбородке. По крайней мере, довольный и сытый.
Я вернулся к себе в спальню, тупо посмотрел на проломленную весом лошади кровать и раскрыл ноутбук. Мне нужно срочно переключиться на интернет-аукционы, торги и ставки, подлинники и подделки, рубли и доллары, скидки-распродажи антикварного мира. Обычно это успокаивает. Но, похоже, сегодня не мой день…
– Продаётся сабля иранского шаха. Двенадцать миллионов евро. Киев, – дважды перечитал я, пытаясь хоть как-то уложить у себя в голове логику продавца.
На фото красовалась вполне симпатичная поделка с фальшивыми камнями и левыми цитатами из Корана. В лучшем случае работа местного умельца конца двадцатого века. Попытки состарить клинок и кожаные ножны – на уровне декораторов из какого-нибудь провинциального ТЮЗа. И это фуфло за двенадцать миллионов евро?! Он что, решил за свой счет закрыть весь государственный долг Украины?
Следом шёл артиллерийский бебут Златоустовского завода с надписью «За рубку и джигитовку». Это просто песня! Почему не за манёвры на море верхом на лошади, в купальном костюме артиллериста, перед лицом самого государя императора?
Потом было сразу четыре нагана Чапаева, причём, судя по клеймам, три из них выпущены Ижевским заводом уже после смерти легендарного комдива.
Шашки Османа Омарова, Шафа и сыновей, Сидорова, Кондратова, Фокина и братьев Завьяловых – все эти раритеты появляются в торгах практически каждую неделю, так что великие мастера вертятся в своих гробах со скоростью кухонного блендера.
Уровень подделок зашкаливает, но когда удаётся вдруг почти случайно выловить в этом мутном море голый безымянный клинок неизвестного оружейника из села Амузги горного Дагестана – ты победитель! Я предложил блиц-цену и взял лот, не дожидаясь окончания аукциона.
Если очень деликатно почистить кинжал, любуясь совершенством линий, округлостью долов и маленьким бутоновидным клеймом ближе к пяте, то клинок вспыхивает ответной благодарностью. Мастера Кавказа всегда вкладывали душу в свои произведения, никогда не называя их оружием смерти. Такую вещь стоит приберечь, а не кидать на стол диких коллекционеров за тройную цену.
Я быстро проверил собственные продажи. Ставки были, шесть человек торговались за испанскую дагу, кинжал для левой руки и лёгкий иранский топор всадника с металлической рукоятью. Оба предмета были моими трофеями в пограничных стычках у Граней.
То есть реальное Средневековье, не подделки ни в одном глазу. Если покупатель не сорвётся, то к Рождеству можно подумать о новом компьютере для Хельги…
– Ставр, тебе кто-то звонит. – Меня отвлёк от работы дядя Эдик, держащий в руке мой сотовый, оставленный на кухне. – Сказать, что ты занят?
– Нет, дай сюда.
– Он занят!
– Дай телефон, тебе говорят.
– Что? Кто? Какая Хельга? Чья племянница? Моя?! Ух ты, здорово, Ставр, представляешь, у меня есть племянница-а!
Я с трудом отобрал сотовый у этого кудрявого психа и услышал на том конце провода горькие всхлипы.
– Па…
– Что случилось, милая? Где ты? Мне брать меч?!
– Меня-а обок…кр…р…
– Не реви, будешь сопливая и некрасивая. Что случилось?
– У меня лошадку… украли-и! – на миг овладела собой Хельга.
– Как? Кто?!
– Не знаю, говорят, какие-то цыгане-е…
Я прислонился спиной к стене и медленно сполз на пол. У моей дочери конокрады увели Ребекку. Где теперь её искать? У кого просить помощи? И главное, что я скажу Центуриону, если мы её не найдём? Он же потребует привести и его в этот мир, чтобы разыскать нежно любимую белогривую подружку. Финал…