Эд многозначительно посмотрел на меня и провёл большим пальцем под горлом. Он прав, торговаться с цвергом легко, он пойдёт на любые уступки, вот только с выкупом далеко не уйдёшь, тебя гарантированно найдут с перерезанным горлом и уже без золота. Но не торговаться тоже было нельзя: в этих краях великодушие считается признаком слабости.
– Сначала уточним детали и уверимся, что речь идёт об одном и том же цверге. Опишите вашего Десигуаля. Какой он, как выглядит, что любит, какие-то особые приметы?
– Он очень милый, добрый, отзывчивый мальчик, – пустился перечислять король, сентиментально хлюпая мясистым носом. – У него редкого цвета белая кожа, прекрасное телосложение, дивный характер, аккуратные ушки, мягкая улыбка и такие ровненькие зубки. О́дин раз увидев, этого милого шалуна ни с кем невозможно спутать.
– Хм… – крепко призадумался я, поскольку под данные описания скорее подходил какой-нибудь розовощёкий пупс из Дома игрушек, но оно никак не соответствовало образу того прожжённого мошенника, что втёрся в доверие к моей милой дочери и в данный момент успешно шпионит за моим же пажом.
– Нет, наш Десигуаль совсем не похож на вашего. Кожа, конечно, белая, с серыми и розовыми проплешинами. Характер скверный, пытался напрудить в наш колодец, жрёт с земли что попало, ворует, бьётся башкой о стены, зубы жёлтые и вразнобой, косолапит на кривых ногах, носит мои старые шорты, а Хельга вообще называет его обезьянкой.
– Это он! – аж прослезился счастливый отец. – Точно он, какой милашка, верно ведь?
Я тупо обернулся к нашим. Три пары округлившихся глаз полностью подтверждали моё подозрение, что мы со старым цвергом не очень понимаем друг друга. Его и мои описания Десигуаля были диаметрально противоположны, но отцовское сердце не обманешь. Да в конце концов, ведь имя-то совпадает…
– Хорошо, будем считать, что с опознанием мы определились. Если не секрет, а почему он покинул отчий дом?
– Это я виноват…
Король подошёл к чану с вином, окунул туда лицо и, сделав несколько долгих глотков, заодно и умылся.
– Что же вы не пьёте, благородные господа? – Он запоздало вспомнил о законах гостеприимства, ставя чан у ног дяди Эдика. – Угощайтесь! Не отравлено!
Ребекка сделала вид, что её тошнит. Центурион объявил, что он трезвенник, а бывший бог храбро отхлебнул грамм пятьдесят, после чего убежал в коридор отплёвываться.
– Слабак, – констатировал толстый цверг и вопросительно покосился на меня.
– На работе не пью. В походе тоже. Дома тем более, дочка не позволяет.
– Такой могучий лорд Белхорст, Белый Волк, а слушается капризов собственного ребёнка? Фу-у-у…
– Мне напомнить, кто её мама? – Я поймал короля за край уха и прошептал: – Или лучше сразу позвать Хель и пусть напомнит она?
Цверг спал с лица, подавившись высокомерной ухмылкой. То-то же…
– Э-это… о чём мы? А-а-а! Как он пропал… да? Сбежал! Не захотел унаследовать мой трон по праву крови. Всё орал, что ему здесь душно, скучно, что я чего-то там его лишаю, давлю, угнетаю, заставляю. А как иначе-то?! Разве почтительный сын не должен подчиняться воле мудрого отца?
– Довели то есть…
– Да ладно, чего там я его довёл, – досадливо поморщился король, вновь окунаясь в чан. – Может, отлупил пару раз… может, не пару… может, месяц или три лупил, не помню… Но ведь это не повод?! Ик!..
Товарищескому суду присяжных в нашем лице всё было понятно. Десигуаль, как и многие представители золотой молодёжи, бежал из дома и ступил на кривую стезю преступности исключительно по вине добрейшего папочки. Нет, понятно, что он и сам не ангел, и тюрьма по нему плачет, но всё-таки. Проблемы отцов и детей одинаковы во все времена в любом социальном слое любого общества, любого мира.
– Ну так что, гости дорогие, вы вернёте мне сына?
– Погоди, Ставр, – остановил меня подоспевший дядя Эдик. – Обсуждение выкупа дело деликатное, недостойное высокородного лорда. Пойди отдохни у огня, а мы тут всё обсудим по-свойски…
Я не стал спорить. Есть вещи, которые бывший бог однозначно делает лучше меня: например, вешает лапшу на уши, строит интриги, стравливает противников и ведёт дипломатические переговоры. Здесь его родина, а уж карликов-цвергов он знает как облупленных. Кому ещё с ними договариваться, как не бывшему небожителю…
Я отошёл в сторону, кони увязались за мной. Хотя, конечно, Ребекка могла бы быть полезной советчицей в определённых вопросах, сдерживая вспыльчивый характер своего наездника. Центурион выслушал меня, согласился, и мы очень вовремя отправили белую кобылку в качестве третейского судьи на переговоры.
Дядя Эдик как раз перешёл от мирных разговоров к агрессивным попыткам удушения собеседника. Ребекка сумела погасить конфликт, выслушать аргументы обеих сторон, предложить компромисс, поржать вместе со всеми, слегка пнуть копытом и того и другого, ещё раз попытаться выделить рациональное зерно и в конце концов прийти к полному согласию сторон.
Причём она уложилась за меньшее время, чем вы всё это читали. Ну не умничка ли, правда? Результат переговоров был представлен мне уже как устный договор на согласование и утверждение.
– Итак, если я вас правильно понял, нам предлагают мешок золота и два комплекта серебряных подков за то, чтобы мы привели белого цверга по кличке Десигуаль к Граням, где и произвели товарообмен, получив на руки вышеозвученную награду. Вес мешка с золотом будет определяться весом самого Десигуаля. Я ничего не перепутал?
– Нет, – кивнул старый король.
– Да, – подтвердила Ребекка, – всё верно, вы читаете как по нотам!
– Так да или нет?
– Ставр, – одновременно затыкая два раскрывшихся рта, влез утомлённый бог, массируя виски, – не начинай, умоляю, мы и так там чуть друг дружку не поубивали. Один мешок – один принц! Серебряные подковы – это просто благодарность за посреднические услуги. Причём один комплект за мой счёт. Или, вернее, за твой…
– Согласен. – Я широким жестом протянул толстому цвергу свою ладонь.
Тот поплевал на руки, вытер их об жутко грязные штаны и ответил на моё рукопожатие. Теперь он ударит меня в спину не раньше, чем увидит Десигуаля. Никакого золота нам, разумеется, никто дарить не собирается, но и убивать под шумок тоже пока не станут. Не знаю, кому как, но мне такой разворот темы очень даже нравится.
– Один вопрос. Как мы будем проходить сквозь Грани?
– Эстаф.
– В смысле? – не сразу понял я, пытаясь высвободить свою руку.
– Эстаф имя моё, королевское имя! – пояснил папа нашего Десигуаля.
Я автоматически пробормотал дежурное «приятно познакомиться», хотя, честно говоря, ничем приятным для меня этот день пока не отметился. Мы цапнулись с баньши, нас поджидает чума, мы попали в плен к злобным цвергам, а теперь ещё идём у них же на поводу, пообещав вернуть наследника трона, который сейчас наверняка лопает подгорелую кашу, отчищая котлы на кухне у Агаты. Плюс мы все устали, голодны, время тикает, и, если я не вернусь в замок до темноты, Хельга мне такое устроит…