Моя маленькая Хельга уснула прямо на крепостной стене, где ждала до полуночи нашего возвращения. Седрик сам перенёс её в мои покои и уложил на кровать. Теперь уже я забрал её, завёрнутую в большую медвежью шкуру, и доставил к нам домой.
Поломанная кровать в моей спальне хрустнула вновь под нашим двойным весом, но этим я буду заниматься в другое время. Потом. Совсем потом. Не сегодня в обед и не завтра после ужина.
Дядя Эдик помог уложить так и не проснувшуюся племянницу в её комнате, сбегал на кухню, пощелкал выключателем, спёр полбатона колбасы из холодильника и, изображая тигра, рыча, на четвереньках унёс добычу к себе. Его игры, его проблемы, пусть развлекается.
Я нашёл в себе силы принять горячий душ, чуть не уснул прямо в ванной комнате и, переодевшись в домашний халат, повалился на маленьком кухонном диване.
Всё. Надеюсь, достаточно подробно? Потому что больше я всё равно ничего не помню.
Сон ударил меня в висок и не отпускал до самого утра. А во сне ко мне вдруг явилась леди Мелисса. Да, и она была невероятно красива! То есть я, разумеется, не могу дать гарантии, что та потрясающая девушка лет двадцати трёх – двадцати пяти с волной каштановых волос, бюстом восьмого размера, практически выпрыгивающим из тонкой газовой блузки, в строгой юбке до колен, туфельках на высоком каблучке и с любящим взглядом реально была наша леди Мелисса.
Но она так сказала, и я ей поверил. Во сне часто веришь во всякую там ерунду, да и какие, собственно, доказательства я мог бы с неё потребовать? Паспорт с печатью епископа какого-то там лохматого века от Рождества Христова? Так вот…
– Вы такой милый, лорд Белхорст. Сводите меня в караоке!
– Но, леди Мелисса, вам вообще нельзя здесь находиться! Вы же из другого времени!
– Ой-ой-ой, значит, какой-то кобыле можно, а мне нельзя?!
И я вроде как бы не знаю, что ответить. А она вдруг лезет целоваться. Причём я-то уже не против, хотя задним умом понимаю, что мы болтаем на кухне, а в ванной почему-то плескается Дана. То есть что будет, когда она оттуда выйдет и увидит эту грудастую красотку, долго представлять не нужно, любой палач сразу догадается. А леди Мелисса уже как раз вся голая. И тут…
– Папуль, ты вернулся. – Чьи-то руки нежно обняли меня за шею, спасая от тумаков и разборок во сне.
За окошком вовсю светило солнышко. Электронные часы над плитой показывали половину одиннадцатого утра.
– Я люблю тебя, лапка.
– Я знаю. Только мы никому об этом не говорим. Это тайна.
– Да. – Я обнял её за плечи, целуя в макушку. Пора вставать.
– Я за тебя волновалась.
– Прости, пришлось выехать по срочному делу.
– Мне Седрик всё рассказал.
– Ну, он у нас всегда в курсе всего.
– Тебя покормить?
– А что у нас есть? – спросил я, приподнимаясь на локте.
Хельга широким жестом указала на поднос с бутербродами. Сыр и колбасу она резала по-мужски, ломтями толщиной в палец, зато сразу сытно и вкусно.
– Мне в школу. Целую, целую! Если буду задерживаться – позвоню, если не буду – нет. – Моя умничка мизинцем закинула на плечо тяжёлую сумку с учебниками, ещё раз чмокнула меня в щёку и убежала в прихожую.
Я откинул одеяло. Почесался, сел, зевнул. Делать не хотелось ровно ничего, даже есть. Может, просто ещё поспать?
– С дядей Эдиком не ссорьтесь! Он сегодня нервный, полбанки растворимого кофе ложкой слопал, пока я не заметила. Наорала, конечно, а толку, банка почти пустая…
Ответить я не успел, да, наверное, ответа и не требовалось.
В прихожей хлопнула дверь, и принцесса замка Кость отправилась получать базовые знания по общеобразовательной программе Российской Федерации. Учится она хорошо, круглая отличница (не толстая отличница!), а если меня и вызывают в школу, так то по чистым недоразумениям, связанным чаще всего с поведением моей дочери.
Увы, мы сменили не один город и не одну школу, но проблемы остались прежними – Хельга очень сильная, ей приходится скрывать это от окружающих, а дети порой очень жестоки к скромным новичкам. Что в детском саду, что в школе, что в институте…
Внешне моя дочь как раз и представляет собой излюбленную мишень школьных мажоров или хулиганов. Стройная, бледная, с длинными льняными волосами, чаще всего собранными в конский хвост, одевается по средствам, не меняет сотовый каждый месяц и не является звездой дискотек.
Не наша вина, что её вольные и невольные обидчики чаще всего попадают в реанимацию. Если бы я реально позволил ей давать сдачи, то мы бы из милицейских протоколов вообще бы не вылезали. Но, с другой стороны, от скольких несовершеннолетних негодяев она бы разом избавила мир – что в этом плохого?
– Ставр, у нас проблема. – На кухню сунулся дядя Эдик, совершенно голый.
– Хельга вытащила твои штаны из стиральной машины, – отвернувшись, буркнул я. – Забери на сушилке.
– Зачем?
– Потому что не надо ходить дома в таком виде.
– Но мне жарко!
– Тебе всегда жарко, ты же бог Севера. Там, у себя, по скалам и фьордам можешь прыгать в чём захочешь, но у нас дома другие правила. Надень штаны!
– Ты тиран и деспот, – не раздумывая, сообщил Эд, словно бы в первый раз открывая мне эту сокровенную истину. – Но проблема не в этом. А в том, что наш сосед сверху маньяк! Ты не беспокоишься за Хельгу? Ты плохой отец! А я беспокоюсь, я хороший дядя…
Мне сразу захотелось лечь и накрыться одеялом с головой. Разумеется, никакого «маньяка-соседа» у нас в доме не было. Если, конечно, не считать частое включение на полную громкость приблатнённого шансона от Круга, «Вороваек» и «Лесоповала».
Наш псих с врождённым вкусом к поэзии счёл, что песня про белого лебедя на пруду чётко свидетельствует о преступных наклонностях поющего. Типа какой-то мужик не хочет работать, но разводит женщину обещаниями подарить ей дом в Подмосковье у пруда. «На том пруду, куда тебя я приведу…» Именно этот рефрен дядя Эдик и считает самым опасным. Якобы неизвестный тип прессанул какого-то барабанщика, который, «управляя лотом» (уже не по-русски), выдал ему номера, пять из шести, на которые выпадет дом. Дом, Карл?!!
Девушка должна бы вовремя опомниться, включить голову, догадаться, что владельцы лото (так правильно!) никому не говорят номера, ибо если они их знают, то это уже чистой воды лохотрон! А уж дом как выигрыш никогда ни на что не выпадает. Квартира ещё куда ни шло, и то лишь в государственной лотерее, не у левого «мужика-барабанщика».
– Он заманивает её на пруд! Ночью! Где лебедь качает павшую звезду! Она не знает, что её там ждёт, а ты молчишь?! Ставр, надо же что-то делать, где мой молоток, я пошёл мстить!
Да уж, за ним не заржавеет. Впрочем, сосед сам виноват, дядя Эдик уже дважды подлавливал этого бывшего морпеха в подъезде и в воспитательных целях чистил ему морду. Вроде бы помогало на месяц-другой, но потом, как выпьет…