– Те самые. Ну, пустишь? – поинтересовался я, когда мне надоело ждать. – Давай, шевели конечностями, организм. Мне надо перетереть с Клещом кое-что. Дома Клещ?
– Дома…
Что-то недовольно бормоча себе под нос, Варвар наконец загрохотал железными засовами.
– Тварей не привели, радиоактивное мясо? – ворчливо спросил он, чуть приоткрывая дверь – ровно настолько, чтобы в щель с трудом пролез один человек с рюкзаком.
– Чисто, – заверил я его, пробираясь вперед.
Я очутился в полумраке тамбура. Кроме Варвара здесь находились еще два темных охранника – Махмуд и Ковригин. Варвар придирчиво осмотрел меня со всех сторон, будто недостаточно налюбовался мной через зарешеченное окошечко.
– Автомат давай, – потребовал он, протянув лапу.
Елки, опять нас разоружают. Впрочем, таков закон. Ни с Доктором, ни с темными сталкерами насчет оружия не забалуешь. Раз явился на чужую территорию – будь любезен выполнять чужие правила. Либо устанавливай свои. Только за последние двадцать лет вся территория здесь уже поделена-переделена весьма крутыми ребятами, так что установить свои правила очень непросто.
Под дулами трех «калашей» я покорно отдал автомат, гранаты, штык-нож. Никто, кроме местной охраны, не входит в бар «Сталкер» с оружием, иначе здесь полы не просыхали бы от крови. Где еще в Зоне можно встретить за соседними столиками мирно выпивающих сталкеров из воюющих группировок? Да нигде. Это нейтральная территория с особым статусом, это островок человеческого в самом центре Зоны. Здесь можно перевести дух, заночевать, пополнить запас еды и патронов, нанять себе помощника или отмычек, раздобыть важную информацию, сбыть с рук горячий артефакт или разжиться внезапно понадобившимся специальным снаряжением. Несколько раз глава темных и по совместительству хозяин бара Клещ подгонял мне здесь неплохую работенку и хороших клиентов. В баре «Сталкер» я не был совсем чужим, хотя абсолютно своими здесь, конечно, были только темные, постоянно живущие в Зоне полумутанты, которые уже утратили способность существовать вне Периметра. Темным было гораздо проще в Зоне, чем обычным сталкерам, они чуяли аномалии за версту, порой даже умели ладить с тварями и обладали особым нюхом на артефакты, однако выйти из Зоны они не могли – их организмы были поражены мутациями на клеточном уровне, им необходима была постоянная подпитка местной энергией, растворенной в пространстве. За Периметром они умирали в течение нескольких часов.
Ковригин неопределенно хмыкнул, разглядывая мой «хопфул».
– Интересная машинка, – проговорил он. – Почем отдашь?
– Потом поторгуемся, – отрезал я. – Все, обыскал? Пропускай давай.
– Ишь ты, шустрый. Рюкзак вон туда поставь.
Варвар на всякий случай еще раз охлопал меня по карманам, прикинул на ладони вес болтавшегося у меня на ремне герметичного контейнера с хабаром и, решив, что оружия в нем нет, распахнул вторую железную дверь, которая вела в подвал:
– Заходи, умник.
Я спустился на несколько ступеней и остановился в ожидании своих охотников. Их ожидала та же операция. Каждого поодиночке запускали в бронированный предбанник, разоружали, обыскивали и выталкивали на лестницу. Герметичные контейнеры с хабаром подвергались только взвешиванию на ладони – без нужды их старались не открывать, опасаясь заражения. Впрочем, если бы в наших было что-нибудь потяжелее стекловаты, разряженных волчьих слез и почти невесомой радужной сферы, осмотра контейнеров все равно избежать не удалось бы. Заряженные волчьи слезы темные сталкеры, кстати, чувствуют за несколько метров, поэтому искусственно пытаться облегчить вес контейнера со спрятанным внутри оружием можно даже не пытаться: пустой номер.
Шедший последним Камачо замешкался над рюкзаком. Я видел, что ему очень не хочется оставлять без присмотра свою дорогую игрушку – электронный компакт. Опасаясь, что его колебания сейчас поймут и темные, я поспешно протянул руку и забрал у него портативный компьютер. Еще не хватало сразу же при входе сцепиться с полумутантами, которые непременно полезут в бутылку, если поймут, что какой-то гражданский пиндос подозревает их в непорядочности.
– Клещу скажи, что Хемуль пришел, – бросил я через плечо Варвару и потряс в воздухе портативным компьютером. – Поговорить хочу насчет вот этого.
Спустившись по лестнице, мы оказались в сумрачном и тесном помещении с низким потолком и покрытыми плесенью бетонными стенами. В потолке тускло светили несколько забранных металлической решеткой плафонов. Вдоль стен были расставлены деревянные и металлические стеллажи, на которых лежало нечто угловатое, продолговатое, укутанное в брезент – то ли разобранные станковые пулеметы, то ли какое-то неизвестное мне оборудование. В стенах там и сям виднелись черные провалы дверей.
Помещение напоминало ободранное советское бомбоубежище. Вполне вероятно, это именно оно и было. Темные вообще мало внимания уделяют комфорту и внешней стороне вещей: селятся в полуразрушенных подвалах и полуразвалившихся деревянных домиках, не моются месяцами, одежду меняют от случая к случаю, жрут всякую падаль. Однако нет в Зоне более заносчивых и горделивых созданий, чем они. Ну, еще контролеры, может быть.
Посреди подвала на пятачке свободного пространства было расставлено несколько высоких обшарпанных столов, утащенных из какого-то кафетерия. У противоположной стены стоял длинный обеденный стол с лавкой, сбоку от него была сооружена пародия на барную стойку. Лавка предназначалась исключительно для темных, остальные сталкеры вынуждены были выпивать стоя. Сейчас за обеденным столом, на разных его концах, сидели двое: Мармелад и какой-то незнакомый мне парнишка. Мармелад искоса бросил на меня угрюмый взгляд – между нами все еще висела аж с прошлого года одна маленькая нерешенная обидка. Впрочем, в баре «Сталкер» он со мной разводить терки не станет, а снаружи у меня будет хорошо вооруженный отряд. Он это тоже прекрасно понимал, поэтому ограничился одним взглядом и снова уткнулся в свои макароны по-флотски. Ну и ладненько. О том, как с ним разбираться, я подумаю завтра, на свежую голову. Завтра будет новый день.
За высокими столами народу тоже было немного. Возле дверей расположились двое перемазанных глиной бродяг без опознавательных знаков принадлежности к какому-либо клану. В каком-либо из Чернобылей это непременно вызвало бы вопросы у охраны и завсегдатаев бара, но только не здесь. Здесь всем плевать, пока клиент не забывает платить вперед и не начинает бузить. В углу сидели за пивом потерявшиеся на Милитари Крот с Мельником, я поднял руку, приветствуя их. Еще около десятка незнакомых и малознакомых бродяг из враждебных кланов по двое и по трое рассеялись по залу. В глубине зала расположились четверо доходяг из «Свободы». Одного из них я знал – это был Грек, весьма неприятный тип, имевший дурную репутацию наемник, готовый за горсть мелочи ввязаться в самую грязную историю. Пару раз он перебегал мне дорогу и конкретно рушил бизнес, и каждый раз я неизменно его наказывал – обидно и больно. В позапрошлом месяце он только чудом не схлопотал от меня пулю в лоб, и с тех пор во всех барах возле Периметра, нажравшись, изволил публично заявлять, что разделается со мной, как только у него образуются свободные выходные. Ну, предположим, в другое время я непременно подождал бы его на заднем дворе бара и предложил бы ему, как говорит в таких случаях один страус, сплясать знойное латиноамериканское танго – неважно, с ножами или с чем-нибудь огнестрельным. Однако сейчас я на работе, у меня на шее пять оболтусов, поэтому окончательный расчет с Греком откладывается на некоторое время. Пусть пока поскалится злорадно за своим столиком, все равно недолго ему осталось Зону топтать, падле.