– Ничего страшного, – сказал я, – это жадинка. Маленькая. Главное – не оставаться там надолго, а то ботинки от пола не оторвешь. Но минут пятнадцать у нас еще есть.
Дождавшись, когда к Альваро подойдет Пустельга, я присоединился к ним и вынул из кармана следующий болт. Остальные туристы по одному подтягивались к нам, как я их научил.
Болт из-под моих ног шмыгнул под соседний агрегат. Жадинка сидела там. Я покрутил в пальцах новый маркер. Дурацкая привычка, но мне всегда перед броском надо как следует ощупать болт, покрутить его в руках, чтобы он пропитался мной. Когда с брошенным маркером начинает происходить что-то не то, мне легче уловить, в чем причина. Словно я передаю этому кусочку металла часть своей ауры, которая потом сигнализирует мне, что происходит.
Внезапно пронзительный вибрирующий вой разорвал тишину, до этого прерываемую только нашим тяжелым дыханием. Я замер с болтом в руках. Туристы задрали головы – вой доносился сверху. Судя по всему, Стронглав бодрствовал и, более того, был очень голоден.
Ладно. Пусть даже небо перевернулось, а выбираться как-то надо, как говорит в таких случаях один страус. Прежде чем бросить следующий болт, я довольно ощутимо пихнул локтем в бок Сэма, и он от неожиданности даже подскочил на месте.
– Этот болт твой, – заявил я. – Смотри внимательно, куда полетит. Потом Мартин, дистанция четыре шага.
– Это кровосос? – сипло поинтересовался Стеценко, поглядывая на потолок.
– Он самый.
Бросив болт, я хлопнул Галлахера по плечу, и тот беспрекословно побрел вперед.
Неожиданно одно из узких окон прямо над нами с оглушительным звоном разлетелось вдребезги. В пустом оконном проеме, ощерившемся острыми осколками стекла, появился человек в пятнистом камуфляже, но без банданы. Похоже, это был военный сталкер. На мгновение у меня мелькнула безумная надежда, которая тут же погасла. Человек перевесился через край окна, обдирая бока о торчащие из рамы осколки, и полетел вниз с десятиметровой высоты.
– Дэмнд! – рявкнул Сэм. Военный сталкер падал прямо на него, и Галлахер, ухватившись за металлические поручни, одним движением взлетел на решетчатый помост, шедший вокруг генератора в защитном бетонном саркофаге.
– Сэм, нет! – заорал я. – Стой, не двигайся!..
В ту же секунду помост под ногами Сэма, изъеденный ржавыми волосами, со скрипом просел. Американец кувырком полетел на пол, приземлившись в шаге от рухнувшего с потолка незнакомца в камуфляже. Перед носом у него медленно начала закручиваться по спирали ржавая пыль, взметнувшаяся в воздух при падении помоста.
– Карусель! – рявкнул я.
Сэм уже сам все понял и начал бойко отползать на четвереньках от миниатюрного вихря, который потревоженная птичья карусель понемногу раскручивала рядом с ним. Когда он отполз метра на полтора, иссохший труп попал в зону воздействия аномалии; карусель мгновенно вздернула безжизненное тело в воздух и разметала его на сотни кусков, осыпав Галлахера дождем вяленого мяса. Не ощущая больше объекта для воздействия, аномалия понемногу успокоилась, оставив на полу едва заметную пылевую окружность.
– Стоп! – снова резко скомандовал я. – Стоять!
Галлахер послушно замер. Выкрашенная облупившейся желтой краской труба за его спиной была ощутимо выгнута посередине в сторону входа – на нее воздействовал находившийся где-то рядом стационарный гравиконцентрат. Еще пара шагов, и американец смог бы познакомиться с его воздействием лично.
Я рывком поднял голову. В проем разбитого окна свисал осьминог средних размеров, лениво шевеливший щупальцами, – Стронглав с крыши просунул голову в пустую раму и любовался произведенными разрушениями. Увидев, что я на него смотрю, кровосос торжествующе взвыл и исчез. Я услышал торопливые бухающие шаги мутанта по крыше, и вновь воцарилась тишина.
Жадинка попыталась подтащить к себе металлический поручень обрушившегося помоста, но сил у нее не хватило. Эта крошечная аномалия – всего лишь жалкая пародия на настоящий гравиконцентрат, возможно, зародыш будущей плеши. Раздавить человека она не в силах, однако приковать к месту способна, особенно если у нее будет на это достаточно времени. Обычно же она просто подтаскивает к себе мелкие предметы, до которых способна дотянуться.
– Он играет с нами, как кошка с мышью, – пояснил я ровным голосом. – Пугает. Уверен в собственных силах. – Я окинул оценивающим взглядом два рукава, на которые раздваивался наш проход, покрутил в пальцах болт, потом постарался полностью очистить сознание и бросить маркер по наитию, не размышляя. Болт полетел в правый коридор. Отлично. – Миша, давай. Руками не размахивай, без рук останешься. Андрей, приготовиться.
Следом за Пустельгой двинулся Стеценко. На ходу он выдернул из кучи железного лома метровый стальной прут и пару раз рассек им воздух перед собой, словно боккэном. Ну что ж, все лучше, чем ничего. Хотя по сравнению с автоматом – все равно что ничего.
Выход из корпуса маячил метрах в сорока перед нами – точно такие же огромные железные ворота с небольшой дверью в них, что и на входе, высились над внушительным нагромождением длинных железных труб. Насколько я помнил из рассказов тех, кто прошел Испытание, они тоже заперты наглухо, открыта только дверь. Преодолеть сорок метров по нашпигованному аномалиями заводу «Росток» – задача сложная, но вполне по силам опытному сталкеру. Однако я понимал, что кровосос непременно усложнит ее до предела.
Я не успел еще потратить и трех болтов, как Стронглав снова явил нам свой лик. Вначале я почувствовал нарастающую боль в затылке и окриком остановил шедшего впереди Стеценко. Тут же запищал ПДА, фиксируя близость мутагенных форм. А затем мне под лопатку словно вонзили раскаленную иглу, и Стронглав немедленно материализовался прямо посреди цеха, расставив узловатые руки и угрожающе вздернув щупальца на морде. Это был настоящий матерый кровосос, совсем не тот подросток, которого я раздавил экскаватором в котловане на Свалке. На две головы выше меня, торс – как полтора моих торса, ноги и руки напоминают огромные дубовые сучья. В глубоких глазных впадинах плещется холодное безумие. Жуть. Удостоверившись, что мы обратили на него внимание, он яростно взвыл и перешел в режим «стелс». Я напряженно вслушивался в наступившую тишину, непроизвольно приняв оборонительную рукопашную стойку, но приближающихся шагов не различил, лишь где-то в стороне едва слышно скребнула по полу случайно задетая железяка. Боль под лопаткой ослабла. Кровосос явно отступил на цыпочках.
Ему ничего не стоило передавить нас всех одного за другим, как цыплят, но он продолжал играть. Ему было скучно тут, на заводе, он жаждал увлекательной охоты.
Чувствуя, как ускоренно бухает в груди сердце, я бросил следующий болт.
Продолжив движение и нырнув под арку возле стены, мы наткнулись на баррикаду из железных ящиков и токарных станков, с корнем вывороченных из пола. Здесь мы обнаружили очередной труп, который, неестественно выпрямившись, сидел посреди баррикады, неловко подогнув под себя одну ногу. Меня еще удивило, отчего он сидит прямо и не падает.