Пятого марта Пахомов приехал в Петербург. Пришло время решить вопрос с инвестициями для строительства торговых центров. Проект, полностью повторяющий московский, был утвержден, пятна под застройку у двух станций метро получены. Большую часть стройматериалов произведут на предприятиях концерна, однако потребуются и импортные. Было ясно, что собственными средствами не обойтись.
Гольдман представил Пахомову список предполагаемых инвесторов: Ника-банк, Башкредит, Инкомбанк.
– Ну, с «Никой» я сам договорюсь, – кивнул Борис. – А ты подготовь переговоры на уровне с двумя другими банками. Меня не забудь предупредить, сам буду присутствовать, для солидности.
Когда Михаил вышел из кабинета, Пахомов взялся за телефон, и, заранее улыбаясь, набрал номер Кушнера.
– Натан Израилевич? Некто Пахомов вас беспокоит. Помните еще такого?
– Он говорит, помните… Как будто я когда-нибудь забывал. Нет, Боря, я когда-нибудь что-нибудь забывал?
– Конечно, нет. Привет, дорогой.
– Здравствуй, Боря. Рад тебя слышать.
– А как насчет увидеть? Может, поужинаем сегодня вместе?
– Согласен. Только никаких ресторанов! Приглашаю тебя к себе домой, сегодня у нас рыба-фиш. Уверяю, такой рыбы-фиш, как готовит Идочка, ты не пробовал!
– Я ее вообще никогда не ел.
– Ну, так тем более! Записывай адрес, ты ведь на новой квартире у меня не был?
– Наверно, нет. Последний раз я заходил к тебе сто лет назад. Диктуй… Это новый дом на набережной, напротив «Крестов»? Ничего себе, пейзажик!
– Не шути так, Боря, у меня почти все окна во двор. Жду к восьми.
– Буду обязательно.
Прихватив по пути букет для хозяйки, ровно в восемь Пахомов был на набережной Невы, возле дома Натана.
Дежуривший в блестящем мрамором холле охранник поинтересовался, к кому он.
– К Кушнеру, моя фамилия Пахомов.
Заглянув в свою тетрадь, страж кивнул:
– Проходите, вас ждут. Третий этаж.
Натан с женой встречали гостя у дверей. Боря вручил хозяйке цветы, поцеловал ручку, мельком отметив, что она как-то изменилась.
Натан для начала решил показать Пахомову квартиру.
– Э, да у тебя тут сплошной антиквариат! Не думал, что ты коллекционер! – воскликнул Борис.
– Ну, коллекционер не коллекционер, но кое-что я таки имею. Живописи мало, я в ней не разбираюсь, могут одурачить. А вот эти часы, ты посмотри, Боря, такую работу разве можно подделать? Восемнадцатый век. Или эту мебель? Ты потрогай дерево… Орех, он сохранил тепло времен – середина девятнадцатого. Или вот портсигары, их у меня тридцать штук. Обрати внимание на этот, с перламутром. Сделан сто лет назад, а пружинка не разболталась!
– Я и не знал, что ты такой любитель! – искренне удивился Пахомов.
– А кто знал?.. Я знал?.. Боря, я имею с тобой дела двадцать лет, и честно скажу: я и не заметил, как стал коллекционером! Приходили люди, просили в долг… Ты же знаешь, когда нужны деньги, все приходят к Натану. Одни, как ты, брали на дело и возвращали с процентами, другие – бог знает на что. И когда подходило время, они вместо денег приносили кто часы, кто табакерку… Брал и это, а что делать?.. А потом надо же было узнать, что я получил взамен своих денег? Изучил вопрос, стал кое-что менять, прикупать. Конечно – втихую, при советской власти такие вещи лучше было не афишировать. Поэтому ты и не знал. Но теперь, в этой квартире, я могу показать друзьям свою коллекцию, как ты думаешь?
– Да, конечно, – согласился Пахомов, рассматривая старинные часы в стиле Людовика Шестнадцатого.
Хозяйка позвала их ужинать. Центр овального стола занимало блюдо с фаршированной рыбой, вокруг него теснились закуски.
Пахомов с удовольствием ел, нахваливая, и с интересом поглядывал на Иду Львовну.
Что-то с ней случилось, пластическую операцию, что ли, сделала? Ей должно быть хорошо за пятьдесят, а выглядит сегодня на сорок пять. Явно похудела. Короткая стрижка, холеное лицо, даже взгляд уверенней стал. В прошлый раз она казалась старше мужа, а теперь наоборот.
Не выдержав, он высказался:
– Ида Львовна, рыба у вас замечательная, и вы сами выглядите великолепно!
– Ида, ты слышишь, Ида?.. Этот ловелас уже подбивает к тебе клинья! А ты знаешь, Боря, кого мы должны благодарить? Твою жену. Этот ее салон «Стиль» так рекламировали по телевизору, что я решил: свожу туда Идочку, пусть станет красавицей. Правда, я таки немало заплатил за этих косметологов-массажистов и имидж… даже не выговорить… А также за наряды и парикмахеров. Я тебе больше скажу, Боря, я выложил столько, что сам на себя удивляюсь! Но зато посмотри на Идочку! Встань, моя рыбонька, пусть Боря рассмотрит твое платье, уж он-то сумеет его оценить.
Боря с удивлением смотрел на смущающуюся женщину, которая по просьбе мужа вышла из-за стола и пару раз повернулась. «Если это действительно из ее салона, значит, Наталья нашла классного модельера. В таком элегантно-простом платье даже полная женщина выглядит неплохо», – подумал он.
– Садись, Идочка, хватит вертеться. Так что, Боря, передай жене благодарность, и что мне не жаль потраченных денег.
– Что уже само по себе поразительно! – расхохотался Борис.
– Ты кончишь когда-нибудь подкалывать старого еврея?
– Вот именно, что старого для такой молодой женщины. Ты узнай, Натан, может и для мужчин есть подобное заведение, и с тобой что-нибудь этакое сделают? А то гляди – жену уведут!
– Конечно, если буду пускать в дом таких бабников, как ты, – банкир рассмеялся, похоже, ничуть не обидевшись.
– Натанчик, ну как тебе не стыдно говорить такие слова? Борис Алексеевич, – обратилась хозяйка к гостю, – вас можно поздравить?
– С чем? – не понял он.
– Я, Боря, ничего не заметил. Заезжал на днях за Идочкой в салон, видел твою Наташу – красавица! Но она, – Натан кивнул на жену, – говорит – пять месяцев, и я ей поверил, уж в этом она разбирается. Так что, поздравляем!
– Спасибо, – автоматически ответил Борис, лихорадочно пытаясь сообразить в уме: февраль, январь, декабрь, ноябрь, октябрь… Точно!
Пахомов еле дождался конца ужина, наспех обсудил с Кушнером инвестиционный проект и покинул гостеприимных хозяев.
Вернувшись в отель, он узнал, что ключа у портье нет, значит, Юлька вернулась. Он уже раскаивался, что взял ее с собой в Питер. Не сидится ей у родителей, хочется в люксе пошиковать.
Ну, ничего, сейчас она отправится обратно.
– Что ты здесь делаешь? – поинтересовался он, не здороваясь. – Могла дома переночевать.
– Да ну, родичи за один день достали! – капризно скривила губки Юля. – А с тебя, папик, в Питере глаз нельзя спускать – умотаешь опять с какой-нибудь бабой в Испанию, или еще куда…