Наши подтянулись наконец к тому месту, где похитители были атакованы мутантами, и открыли плотный огонь. Во тьме царил первозданный хаос, визжали псевдоплоти, взрыкивал псевдогигант, свирепо ревели кабаны; грохотали автоматные очереди, пули со смачными шлепками вонзались в жилистые тела. Серые тени метались в мутной зелени прицела, и я старательно укладывал их одну за другой. Все смешалось в урагане выстрелов и свирепых воплей. В какой-то момент мне внезапно показалось, что звери, забыв о нашем присутствии, в ярости перегрызлись между собой: ничем иным я не мог объяснить, что в такой невероятной суматохе, посреди толчеи и отчаянного рева, до сих пор погиб только один темный. Я твердил себе, что это непременно темный, что по-другому и быть не может. Обрушившись такой массой, мутанты должны были просто затоптать крошечный отряд. Однако темные продолжали сопротивляться.
Это был странный бой. Мы почти не видели противника и ориентировались в основном на слух и на показания приборов. Над окрестностями разносился оглушительный хор нестройных воплей, рычания, рева, лая и неразборчивого бормотания. В такой неразберихе было довольно легко перестрелять друг друга, тем более что темные тоже не жалели патронов. Твари почти не обращали внимания на нашу группу, они целенаправленно прорывались к отряду Ковригина, и мы беспощадно били мутантов в спины разрывными пулями.
Поток чудовищ, казалось, не иссякнет никогда. Это напоминало какой-то безумный гон – иногда у зверья случаются подобные припадки массового безумия, когда оно толпой ломится из одного уровня в другой, выпучив глаза: рядом, бок о бок мчатся собаки и кабаны, кровососы и псевдогиганты, крысиные волки и псевдоплоти, никто не обращает внимания на соседей, с которыми наверняка схватился бы не на жизнь, а на смерть в любой другой ситуации, – твари просто бегут без оглядки на новое место, то ли в панике, то ли повинуясь какому-то мощному природному инстинкту. Яростная атака мутантов была похожа на такой гон – с той поправкой, что все эти монстры Зоны мчались не просто так, а для того, чтобы разорвать трех темных ублюдков и мою Динку. Одну штуку.
Все продолжалось несколько минут. А затем шум начал понемногу стихать. По-прежнему то тут, то там грохотали автоматы, но все реже им отвечали яростные вопли мутантов. Вскоре вопли стихли совсем, лишь трещали вдали кусты и шуршала сухая трава – жалкие остатки уцелевшего зверья разбегались во все стороны.
– Ковригин, ты? – раздался во внезапно обрушившейся тишине неподалеку от меня голос Варвара. – Мармелад? Сотовый?..
– Какие дела, организм? – прохрипел во мраке Мармелад. – Кто с тобой? Где наши?
Он даже не озаботился поблагодарить нас за то, что мы спасли их от смертельной опасности. Ну да, я без колебаний собирался его пришить, но ведь в итоге спас. Однако любые бродяги, которые не являлись темными, по мнению Мармелада, не заслуживали особого внимания, даже если он был обязан им жизнью. Это вообще была обычная точка зрения темного сталкера.
– Меня послал Клещ, – напряженно проговорил Варвар. – Хозяева всё переиграли. Девушку надо вернуть в бар. Там и будем ждать гостей.
Мармелад молчал.
– Ну, ты чего там? Уснул? – нетерпеливо поинтересовался Варвар.
– В бар, значит. Вот как.
Что-то нехорошее прорезалось в голосе Мармелада. Впрочем, он никогда не отличался приятными интонациями, но в этот раз его голос прозвучал особенно мерзко.
Кто-то из наших направил фонарик в ту сторону. Курить твою сигарету! Так все и вышло, как я и думал. Если что-то может пойти неправильно, то именно так оно обязательно и пойдет, будьте уверены. Мармелад стоял в десяти метрах от нас, одной рукой прижимая к себе Динку, а другой приставив к ее горлу широкий нож Сотового. Динка была без сознания – то есть я очень надеялся, что она без сознания. По крайней мере, крови на ней не было, и это вселяло некоторую надежду.
– Уберите свет! – велел Мармелад.
Муха тут же щелкнул фонариком, и они с Динкой снова скрылись в темноте.
– Все выходите на открытое место! Ну, живо! Не то я мигом подрежу ей горлышко!
Бродяги начали неохотно выбираться из кустов. Только не все. Некоторые – вроде Патогеныча и Гуся – застыли на месте, прячась в кромешной тьме за стволами деревьев и густыми переплетениями ветвей. Вроде как не было их тут никогда, и все тут.
– Ковригин! – позвал Мармелад. – Ковригин, слышишь меня? Сотовый!
Я бросил взгляд на ПДА: судя по всему, второй выживший полумутант лежал, слабо барахтаясь, на земле метрах в пяти левее – его зеленая точка лишь тускло тлела. Я двинулся между деревьев так, чтобы оказаться поближе к нему.
Мармелад, похоже, не знал, что делать дальше.
– Отпустил бы ты ее, организм, – проговорил я из-за кустов, чувствуя, как кипит внутри меня холодная ярость. – Все, закончили играть. Один ты ее никуда не дотащишь. Давай, отпусти ее, и мы тебе ничего не сделаем.
– Хемуль, уходи, – потерянно проскрипел Мармелад. – Ты не понимаешь… С твоей девочкой все будет хорошо. Только не мешай нам. Это очень важно. Иначе я ничего не гарантирую…
– Слушай, ты! – яростно гаркнул я, делая шаг к нему. – Если ты немедленно не отпустишь Динку, я ничего не гарантирую насчет твоей поганой шкуры!
– Назад! – мигом оживился темный. – Мне терять нечего! Еще шаг – и подрежу твою птичку, будь уверен!
Я замер.
– Не глупи, Мармелад, – ровным голосом произнес я, едва сдерживаясь, чтобы снова не сорваться. Сейчас это не привело бы ни к чему хорошему. – Ведь я тебя, щенок, из-под земли достану. Умирать будешь долго и мучительно.
– Ну, вот когда достанешь, тогда и поговорим. – Мармелад начал понемногу отступать к черной стене зарослей, волоча за собой Динку и по-прежнему удерживая лезвие ножа у ее подбородка. Нога моей подруги зацепилась за вывороченный из земли корень, и темному пришлось чуть наклониться, чтобы вызволить ее из капкана. – Ай, славно, радиоактивное мясо! Никто не шевелится, бродяги, и все будет…
Справа внезапно тяжело ухнул выстрел, и Мармелад рухнул в темноту, увлекая за собой Динку. Мы с Енотом с двух сторон бросились вперед, однако, когда мой приятель включил фонарик и направил его в лицо Мармеладу, прежде чем влепить ему контрольную пилюлю, выяснилось, что спешили мы зря. От лица темного не осталось практически ничего.
Я тут же подхватил подругу на руки, унес к кустам, где не валялись растерзанные куски мутантов, пощупал пульс, приложил ухо к груди. Пульс был – ровный, уверенный. Никаких ран я на ней не обнаружил.
Черт, я был слишком вымотан, чтобы радоваться. Миссия выполнена – вот и все, что я чувствовал в тот момент. Глубокое удовлетворение, и больше никаких эмоций.
Кстати, Динка была завернута в сталкерскую куртку. Позаботились-таки, ублюдки. А это значит, что она нужна была им не просто живая, но и здоровая.
Подошел Борода, вежливо, но деловито оттер меня в сторону. Я охотно уступил ему место: Борода – бывший врач, сейчас он сумеет позаботиться о Динке лучше, чем я. А у меня еще остались незаконченные дела.