— Сиди… — цежу сквозь зубы, и кажется мне, будто шепот мой отдается эхом по всему залу. Игра воображения. Хрен там что отдастся.
Ду-ду-ду! — еще одна скупая очередь. И нет на нее ответа, и вновь тишина.
Не скажу, что мне это нравится. Что там происходит? Кто палит, в кого?
В ближайшие пять минут не происходит ничего. Ну хорошо, уговорили, попробую высунуться… Так. На мои шевеления все плевать хотели. Перебегаю за чудовищно громадный кожух генератора, иду вдоль, перебегаю еще — и ничего! Не верю, что нас не видят, должны видеть! Но то ли сознательно игнорируют по неизвестной мне причине, то ли ждут, когда я подберусь поближе. Ну ладно, вот он я, иду и в тень не прячусь, ловите меня в прицел…
И впрямь иду, даже автомат опустил. Сам не знаю, что это на меня нашло, почему я рискую так глупо, но откуда-то знаю: так и надо. Уверен без аргументов. Лишь одна-единственная мысль жужжит в мозгу, как муха: «Может, так и ловит Зона простачков?» Гоню назойливую тварь.
Шагов пятьдесят прошел открыто, как по бульвару, — и ничего. А впереди уже видны какие-то разветвления, какие-то лестницы, ведущие вверх и вниз, искореженное железо, груды хлама… Не там ли шла перестрелка? Нет, дальше. Но хорошее место и для обороны, и для засады. Если там кто есть, то вот он я, легкая мишень. Самый тормознутый зомбак может стрелять на выбор — в голову, в сердце, в печень. Ребенок, и тот не промажет.
Только в гениталии не надо, очень это больно.
Наверное, им нужен Вычет, потому и не трогают меня — ждут, когда я разрешу ему выйти из укрытия. Хотя… несерьезно это как-то. Ну, положили бы меня, а Вычет — боец аховый, он в Зоне только начальную школу прошел, особых проблем у противника с ним не было бы… Короче, ничего не понятно.
Вот и груда мусора — в этом месте произошло частичное обрушение потолка. Никого. Широкий коридор ведет направо и заканчивается могучей стальной дверью. Опять никого. Ага, дальше еще одно ответвление и ход вниз…
Где противник?
Очень сильно мне это не нравится, верчу головой во все стороны и вдруг вижу — Вычет идет ко мне. Кретин! Машу ему рукой — прячься, мол, и нишкни, пока я не разобрался, — да куда там!
Врезать бы ему за такие дела промеж глаз, да рука не поднимается.
— Слышишь? — спрашивает он. — Что?
— Стоны вроде. Там.
Ничего я не слышу, а «там» — это, похоже, в центральном зале Второго энергоблока. Тем лучше. Нам все равно туда надо.
Знаком показываю: за мной держись. На пути очень много хлама — обломки металлоконструкций смахивают на противотанковые заграждения, разбитая и сорванная облицовка стен перемешана с прочим мусором, припорошена пылью. Да-а, эпицентр Второго взрыва был, конечно, не здесь, но по этим переходам дунуло воздухом так, что человека попросту размазало бы, как комара. Впрочем, это дело давнее, зато следы грубых ботинок в пыли и стреляные гильзы — свежие. Можно подобрать одну и понюхать, да и так ясно. «Мслолитовцы» зажали кого-то в центральном зале. Кто-то отбивался. Судя по тому, что здесь никого нет, дело кончилось.
Гм, не совсем… Теперь и я слышу стоны. Так может стонать сильный человек, если дела его плохи, а вокруг пусто и никто его не услышит. Тот парень не Хвост, он не работает на публику. Ему просто-напросто крепко досталось.
Жестом приказываю Вычету следовать за мной на расстоянии нескольких шагов и зря не подставляться. В центральном зале светлее, чем в машинном, — наверное, всякие там святящиеся микроорганизмы, обжившие потолок, стены и разбитые приборные панели, ошалели от недавней стрельбы и протестуют по-своему. Спускаюсь по металлической лестнице. Меня видно, но и я вижу.
Слой мусора на полу, а на нем — человек в истрепанной, пропитанной кровью форме «Долга». Рядом с ним валяется автомат, и «долговец», увидев меня, страшно скалится и тянется к оружию. «Не надо», — внушительно говорю я ему, но это лишнее. Усилия раненого тщетны.
На всякий случай отталкиваю автомат ногой подальше. Рядом валяется окровавленная финка, но она пусть лежит, ей можно. Похоже, ни пистолета, ни гранат у «долговца» нет, во всяком случае, его руки скребут пыль и никуда не тянутся. Он скоро умрет.
Но он узнал меня, я это ясно вижу. Узнаю и я его — изможденного, небритого, умирающего… Бессильного что-либо сделать со мной, зато ненавидящего меня с такой силой, что даже смерть спотыкается и притормаживает на пути к нему.
Вот как ты собой распорядился, Виктор. Да, ты настоящий «долго-вец», если прорвался на территорию ЧАЭС. Но здесь и ты ничего не смог, потому что сила солому ломит — «монолитовцев» много, а главное, они на знакомой территории. На этот раз они не стали терять личный состав в ненужной им перестрелке, а поступили проще и эффективнее. Почувствовал ты пси-излучение, да и кто из живых его не почувствует, дернулся туда, дернулся сюда, а когда понял, что кранты наступают, когда сквозь адскую боль ясно стало тебе, что еще немного — и перестанешь ты соображать что бы то ни было, тогда ты сделал последнее, что мог сделать, чтобы не стать безмозглым рабом. Корчась, пырнул себя, целясь в сердце, чуток промахнулся, от жуткой боли это бывает, но все равно добился своего и умрешь. Уважаю. Правда, Зона еще и теперь может сделать тебе подлянку — например, сфабрикует из тебя такого же дубля, как Француз. Может, станешь ты ручным дублем и в таком качестве пополнишь ряды «монолитовцев», а может, окажешься неуправляемым и станешь таким же шатуном, как Француз… Так что, Виктор, желаю я тебе смерти без послесмертия. И ты себе того же желаешь, я знаю.
Губы умирающего приходят в движение. Я опускаюсь возле него на колено.
— До… добей, — еле слышу.
— Ты и так умрешь.
— До… до…
— Сделай, как он просит, — требует Вычет, отводя взгляд. Ему жаль умирающего.
Можно подумать, мне не жаль!
— Добью, если ответишь мне на один вопрос. Не можешь говорить — глазами покажи. Ты пришел сюда за нами?
— Да…
— Убрать нас хотел? Понимаю. Но как ты нас нашел? Откуда знал, где и когда нас ждать
В ответ только хрип. Это агония. Похоже, ответа на мой вопрос я не получу. Виктор закатывает глаза, он уже по ту сторону, его нет, одно только тело еще цепляется за этот мир. Незачем добивать. Ну вот и все, ты уже там. Не повезло тебе, Виктор из «Долга», прости, что не знаю твоего прозвища, но мужик ты был отчаянный. Дошел ведь. Не знаю, твоя ли была инициатива или ученые тебя послали… Наверное, они. Отследили как-то наши перемещения, просчитали что-то там такое, шибко логическое, проинтегрировали, продифференцировали и поняли, что не надо подпускать нас к цели. Интересный, мол, вышел эксперимент, но пора его сворачивать, а то мало ли что… Вот тебя и послали рубить концы, то есть попросили, потому что вряд ли кто может тебя послать… Но ты, как настоящий «долговец», согласился, потому что служение порядку для тебя превыше всего, и тебе почти удалось невозможное. Ты был очень близок к цели. Вмешались «монолитовцы», и что ты один мог против них сделать? Когда их контролер понял, что в честном бою ты дорого продашь свою жизнь, он просто отозвал зомба-ков и ненадолго задействовал пси-излучатель. Грубо, зато беспроигрышно. Когда шуруп не желает закручиваться, его забивают молотком.