— Нет, разумеется, хотя грех задавать вопросы своему монарху. Вы вправе лишь отвечать на наши.
— Простите, Ваше Величество, это от волнения.
— Забудем об этом. А теперь скажите, почему именно монастырь в Борли?
— Только потому, что там, как я знала, пребывает моя тётя, жена брата моего отца, погибшего несколько лет назад.
— Ну да, в битве с нами, не так ли? — король сурово нахмурился, глаза его опасно сузились.
— Я была тогда слишком молода, чтобы задумываться над тем, с кем воевал мой дядя, Ваше Величество. А сейчас мне просто нужно было прижаться к груди близкого мне человека, выплакать свои слёзы и получить утешение.
— И вы получили это, полагаю?
— Сполна, Ваше Величество.
— Ну что ж, теперь мы, ваш король, позаботимся о вашей судьбе. Хотя, насколько нам помнится, вы потеряли не всех близких. У вас ведь есть ещё один брат и, кажется, родной дядя.
Белинда напряглась. Это был вопрос, которого она очень страшилась. Не ответить на него нельзя, но и отвечать опасно.
— Это так, Ваше Величество, — девушка подняла на короля невинные глаза, большие, переливчатого орехового цвета и удивительно красивой формы, удлинённые, с чуть приподнятыми наружными уголками. — Но я давно не видела своего брата Джеймса, а про дядюшку вообще ничего не знаю, он ведь монашествует где-то.
Из широко открытых глаз потекли, наконец, крупные капли слёз, уже давно ожидаемые Генрихом. «А девочка довольно мила, — подумалось монарху, — хотя, конечно, хитра и изворотлива, как все эти йоркисты. Но это уже не моя головная боль».
— И что же, вы ни разу не слышали, где находится ваш брат, и в каких краях монашествует ваш дядя? Очень жаль. Мы хотели через вас передать вашему брату, что он может вернуться в свои владения. С него сняты обвинения в участии в заговоре, а земля всё ещё никому не передана. Он может стать очередным бароном Стэнхемом, если принесёт нам вассальную присягу.
«Осторожно, ловушка!» — прозвучало в голове девушки так ясно, как будто кто-то рядом с ней сказал эти слова вслух.
— Какая жалость, что я не могу этого сделать, — Белинда сокрушённо покачала головой. — Но я очень рада за брата, очень.
Король недобро усмехнулся. Девушке казалось, что он видит её насквозь, но она твёрдо решила довести свою игру до конца.
— Впрочем, это не так и важно, — равнодушно добавил Генрих, — совсем недавно нам стало известно, что ваш дядюшка, Герберт Потри, находится не так и далеко, в монастыре Клив Эбби в Сомерсете. Мы думаем, не сегодня, завтра, он будет здесь и расскажет нам всё, что знает. Но сейчас нам нужно поговорить о вас, леди. Монастырь не для вас. И мы решили найти вам достойного супруга. Думаем, вы будете довольны и благодарны своему королю за заботу.
Генрих Тюдор снова раздвинул в улыбке тонкие губы, но глаза оставались холодными.
Белинда немедленно присела в глубоком реверансе:
— Я благодарю вас за отеческую заботу обо мне, Ваше Величество, — проговорила она, хотя сердце болезненно сжалось от страха за себя и за родных.
«Да, хитра и коварна, — констатировал король, — но Джон Пертс с ней, несомненно, справится. А мне будет благодарен всю жизнь».
Генрих подал знак молчаливо стоявшему возле него невзрачному мужчине, и тот, не медля, ввёл в кабинет ещё одного участника этой встречи. Белинда замерла, содрогнувшись всем телом. Мужчина был невысок ростом и кривоног, но крепок как корявый дуб над обрывом, обдуваемый ветрами, но упрямо держащийся за жизнь всеми своими длинными и толстыми корнями. На вид ему было лет сорок, хотя возможно угрюмое выражение лица делало его старше. Увидев короля, мужчина подобострастно улыбнулся и склонился в глубоком поклоне.
— Подойди к нам, сэр Джон Пертс, и прими из наших рук великую милость.
Мужчина быстро вскинул глаза, оценив обращение короля, и довольная улыбка зазмеилась на его губах.
Генрих Тюдор имел привычку расплачиваться с теми, кто верно служил ему, награждая землями и титулами, которые отбирал у побеждённых противников. Много лет назад рядом с ним был верный сподвижник Ролан де Веллевиль, который прошёл с ним весь путь изгнанника в Бретани, под неусыпным оком герцога Франциска, и кочевал за ним из замка в замок. Потом он прибыл в Англию, когда Генрих решился открыто претендовать на корону, и немало помогал в этом вторжении. Он заслужил милость короля и получил её. В его руки Генрих передал часть владений семьи Тюдоров на острове Англси, в Пенлинедд. Дикие места, конечно, но Ролан доволен и не раз уже благодарил своего сюзерена за возможность стать бароном и иметь свои владения. Клялся верно служить до конца жизни. Клятвам король, разумеется, не верил — слишком часто видел, с какой лёгкостью они могут нарушаться. Но на верного человека всё же рассчитывал, хоть и приглядывал за ним, конечно.
У этого самого Ролана ходил то ли в слугах, то ли в телохранителях надёжный человек, Джон Пертс, служивший заодно и Генриху. Много раз он оказывался полезен в делах тонких и щекотливых, а награды до сих пор не получил, руки не дошли. Вот и будет ему награда — рыцарское звание, клочок собственной земли и жена из баронского рода в придачу. Пусть старается и дальше.
— Ты много лет успешно выполнял наши поручения, сэр Джон, и давно заслужил награду, — король взглянул на затаившего дыхание мужчину, — вот и получай её. Даруем тебе ныне рыцарское звание, участок земли с господским домом и парой селений и ещё жену. Смотри, какая молодая да пригожая, ещё и из баронской семьи. Нарожает тебе сыновей, будет кому твой род продолжить.
Мужчина мимоходом глянул на побледневшую как смерть Белинду и кинулся целовать королю руку.
— Век не забуду, Ваше Величество, — прошелестел он, — всю жизнь буду Бога за вас молить.
— Вот и хорошо, — король ещё раз сухо улыбнулся, — а теперь ступай, да не забудь девушку прихватить. Обвенчаешься здесь, в Лондоне, прежде чем отправляться в дальний путь.
И он отпустил их обоих взмахом руки.
Всё ещё стоявший в ожидании прислужник, приведший сюда Белинду, отправился с ней в обратный путь. Однако и мужчина, имя которого было Джон Пертс, следовал за ними. Когда прислужник оставил девушку возле её двери, сэр Джон вошёл в комнату вслед за ней.
— Что вам нужно в моей комнате, сэр? — как можно холоднее и надменнее спросила Белинда, скользнув по мужчине неприветливым взглядом.
— Ай-ай-ай, смотри, какие мы гордые, — насмешливо сузил глаза новоявленный рыцарь. — Это что же, все дочери баронов такие неприступные?
И он рассмеялся нехорошим, злым смехом, от которого у девушки по спине прошёл озноб.
— Но теперь об этом придётся забыть, леди, — холодно продолжил он, — поскольку король отдал тебя мне, а я не намерен церемониться с женщиной. И сейчас ты, дорогая, быстро дашь мне удовлетворение, прежде чем я пойду заниматься делами.