— Она не жаловалась, она просила защиты.
— У вас?
— Раз пришла ко мне, следовательно, у меня.
— И вы пришли ее защищать?
— Не совсем.
— Так в чем смысл вашего визита? — удивился Шаповалов.
— Я обязан заявить, что вы не имеете права так поступать. Никто не давал вам право судить людей.
— А я не привык дожидаться, когда мне что-то дадут, включая права. Я всегда их брал сам.
— И потому уверены, что можете распоряжаться чужими судьбами, как собственным банковским счетом.
— Вы забыли, что она преступница.
— Я все хорошо помню, но не вам выносить приговор.
— На этом судне пока хозяин я. И все, кто тут плывет, в полном моем распоряжении. Включая и вас, Андрей Васильевич. Советую, не забывать об этом ни минуты.
— Я не ваш раб.
— А это с какой стороны посмотреть, — засмеялся Шаповалов. — Какие у вас есть возможности мне противостоять. Никаких. Экипаж выполнит любой мой приказ. Для этого я ему достаточно плачу.
— Вы мне отвратительны. Больше всего ненавижу тех, кому доставляет радость насилие над личностью.
— Боюсь, что в этом случае придется возненавидеть всех живущих на земле людей. Различие лишь в том, что совсем немногие могут себе это позволить. Не скрою, мне всегда доставляла радость то, что у меня есть такая возможность.
— Это свидетельствует о вашей убогости.
— Да хоть о шизофрении. Мне на это глубоко наплевать. В отличие от вас я ни от кого не завишу. А вот вы вынуждены терпеть меня в надежде получить от меня деньги. И я могу сделать с вами все, что захочу. А ваши проповеди на меня не действуют. Что вы на это скажите?
— Скажу, что с вами говорить бесполезно. Вы закостенели в своих представлениях.
— Так и не говорите, никто вас не принуждает. Идите и занимайтесь тем делом, ради которого вы тут.
— Я бы так и поступил, если бы не Алла.
Шаповалов сморщился, как от зубной боли.
— Далась вам это Алла. Обычная корыстная и похотливая сучка.
— Она человек. Она может стать другой.
— Она — другой? Не смешите. Скорее уж я стану другим.
— Вам не дано это знать.
Шаповалов как-то безнадежно махнул рукой.
— Этот разговор можно вести бесконечно.
— Согласен. Хочу только предупредить, что сделаю все, что в моих силах, дабы воспрепятствовать вашему намерению.
Внезапно что-то изменилось в лице Шаповалова.
— Хотите, я предоставлю вам шанс помочь Алле?
— Разумеется.
— Я предлагаю отправиться вместе с ней на лодке. Если соглашаетесь, то уже на следующий день на ваш счет перевожу обещанные мною деньги. И ваш сын будет спасен.
— А как же великий сценарий?
Шаповалов вдруг сморщился.
— Часть вы уже написали, остальное завершит ваш коллега. Ему это по силам?
— Не уверен?
— Ничего, он постарается. И вообще, это не ваша забота. Что ответите на мое предложение?
— Я действительно получу деньги на следующий день.
— Сомневаетесь в моих словах?
— Нет, — после короткого колебания произнес Шаронов.
— Тогда жду ответа.
— Согласен.
Несколько мгновений Шаповалов не отрывал от него взгляда.
— Не ожидал. Сегодня вас устроит?
— Чем раньше отплытие, тем раньше получу деньги.
— У вас очень деловой подход. Из вас бы получился хороший бизнесмен.
— Не думаю.
— А я думаю. И вы подумайте, если доплывете живым. Идите, готовьтесь. Сегодня отплытие. Да, Аллу предупредите. Не хочется еще раз выдерживать ее истерику.
99
Первым делом Шаронов сообщил предложение Шаповалова жене. Ее реакция удивила его. Такого спокойствия он не ожидал. Она долго смотрела на него и молчала.
— Твое решение окончательное? — вдруг спросила она.
— Да.
— Я буду молиться за тебя.
Шаронов неожиданно ощутил обиду. Столько лет они прожили вместе, столько всего пережили, а сейчас она так спокойно относится к самому опасному предприятию в его жизни, словно он собирается отправиться на курорт.
Ольга Анатольевна догадалась об его чувствах.
— Ты удивлен моим спокойствием?
— Если быть до конца честным, то да.
— Я и сама отчасти этим удивлена. Но много лет подряд ты приучал меня спокойно смотреть на все, что происходит в жизни, видеть во всем глубокий смысл. Не всегда мне это удавалось, особенно, когда заболел сын. Может быть, и я усматривала в его болезни глубокий смысл, но вот быть спокойной никак не могла. Но сейчас, когда шансы на его спасение резко повышаются, я вижу в происходящем некую внутреннюю осмысленность. А коли так, остается только смириться с судьбой. И надеется на благоприятный исход. Да и чтобы изменил мой плач, мои мольбы остаться. Я же знаю: раз ты решил, ты так и поступишь.
Шаронов кивнул головой.
— Как-то неожиданно для меня ты стала очень мудрой. А я не могу отделаться от ощущения, что у меня мудрости поубавилось. Ты действительно достойна возглавить наше движение. Даже если я затеряюсь где-то в океане, ничего не пропадет. Не думаю, что стоит об этом уж слишком жалеть. Ты мне обещаешь.
— Я постараюсь, — после короткой паузы произнесла Ольга Анатольевна. — Иди к Алле, она нуждается в сильном утешении.
100
Едва Шаронов перешагнул ее каюту, Алла с таким нетерпением бросилась к нему, что едва не сшибла с ног.
— Ну что, вы были у него?
— Я разговаривал с ним меньше часа назад.
— Что он решил?
— Постарайтесь быть спокойной.
Алла посмотрела на Шаронова и стала сползать на пол.
— Все не так ужасно, как вы думаете, — сказал он.
Она недоверчиво посмотрела на него снизу.
— Что же не так ужасно? — не без труда разлепила она губы.
Шаронов тоже сел на пол рядом с ней.
— Мы поплывем с вами вместе. — По выражению ее лица он понял, что до нее с первого раза не дошел смысл его слов.
— Что значит вместе?
— Поплывем на лодке. Шаповалов не согласился отказаться от своего намерения отправить вас в плавание. Но чтобы вам было не так страшно, он предложил мне разделить с вами это путешествие. Я согласился.
Алла от изумления вылупила на него глаза. Внезапно она захохотала. Но хохот продолжался совсем недолго, ему на смену пришел гнев.