Шаповалов молча смотрел куда-то в сторону, и Шаронову показалось, что он забыл об его присутствии. И вдруг пожалел, что пришел сюда, этому человеку нет дела до его идей и проектов. Он всю жизнь занят только собой, а все, что его окружает, нисколько не волнует.
— Зачем вы пришли, у вас ко мне дело? — вдруг произнес Шаповалов. — Хотите, угадаю? Понадобились деньги.
— Да, — признался Шаронов.
— Ко мне приходит только за деньгами. На что?
— Хочу снять фильм.
— О чем?
— О своем пути. Это будет хороший фильм, вы не прогадаете, окупите вложения. Я сделаю превосходный сценарий. Я чувствую, что созрел для этого.
— А я нет. Меня не интересует ваш путь. Ничего хорошего в нем не вижу. Куда не пойдешь, везде одна и та же мерзость. Я не дам вам денег на это. Никогда. — Шаповалов внезапно вскочил с кресла, подбежал к сценаристу и сунул ему прямо в лицо кукиш. — Это вы видели? Ишь размечтался, о своей жизни делать фильм на мои деньги. Ты их заработай, а потом трать, на что хочешь.
— Извините, что помешал вам, — произнес Шаронов и направился к двери.
— Думаешь, кому-нибудь нужен твой опыт, плевать люди хотели на него. Им совсем другое подавай, — крикнул ему вслед Шаповалов. — Будешь работать на меня — получишь деньги. И никак иначе. Это у меня много разных планов. Понял?
Шаронов остановился на пороге.
— Я выполню свои обязательства, но больше по вашему заказу не напишу ни строчки. Еще раз извините. — Он закрыл дверь.
— Посмотрим, ты еще приползешь ко мне, — пробормотал Шаповалов.
88
Шаронов вернулся в свою каюту. Он сел за стол, включил компьютер, но работать не начал. Вместо этого молча уставился в монитор.
— Что-то случилось? — спросила Ольга Анатольевна, подходя к нему.
Он посмотрел на жену.
— Ты собираешься меня бросать? — вдруг произнес он.
Вопрос не удивил женщину, она селя рядом.
— Не знаю, все слишком неожиданно. Я не успеваю осознавать, что со мной происходит.
— Но это дело времени. Я знаю тебя, ты быстро во всем ориентируешься.
— Мне тоже так казалось. Но сейчас другое дело, я была уверенна, что мы до конца жизни проживем вместе.
— И умрем в один день.
— По крайней мере, близко по срокам, — едва заметно улыбнулась Ольга Анатольевна.
— Но теперь у тебя другие планы, по крайней мере, в отношении смерти?
Ольга Анатольевна какое-то время молчала. И Шаронов вдруг подумал, что такой жену он еще не видел. Перед ним был другой человек. Хотя в чем эти перемены, пока у него не было ясного представления.
— Не только в отношении смерти, но и жизни тоже.
— Вот как! Я могу узнать о них.
— Не знаю. Точнее, я не уверенна, что об этом следует говорить именно сейчас.
— А когда?
— Когда ситуация окончательно прояснится.
— Нет уж, давай сейчас. Определенность всегда предпочтительней определенности.
— Если ты настаиваешь. Вот о чем я подумала. Если ты больше не желаешь руководить движением, то это делать могла бы я.
— Ты? — удивился Шаронов.
— А что тебя поражает. Я, как и ты, в нем с самого начала, многие вещи происходили по моей инициативе. Другое дело, ты полагал, что все исходит от тебя, а я в крайней случае развиваю твои идеи.
— Разве не так?
— Не совсем так, ты был иногда невнимателен. Я выдвинула немало собственных идей. Согласна, в русле твоих, но я дополняла и развивала твои мысли, которые ты затем выдавал за свои, даже не подозревая, кто их подлинный автор.
— Обвиняешь меня в плагиаторстве.
— Я совсем не о том.
— О чем же тогда?
— О том, что движение было нашим совместным детищем.
— Раньше на соавторство ты не покушалась.
— А раньше ты не собирался отказываться от всего того, что создавалось нашими усилиями с таким напряжением. Это было не только твоей жизнью, но и моей. И я не хочу ее бросать, я хочу все продолжить.
— Что же хочешь ты от меня?
— Ты должен официально провозгласить меня своим преемником. Иначе найдутся немало тех, кто станут оспаривать мое руководство.
— Тебе так хочется поруководить?
— Дело не в этом.
— А мне кажется в этом.
— Хорошо, в том числе и в этом. Я ощущаю в себе силы. Что в этом плохого? Долгое время я их сдерживала, отдавая пальму первенство тебе. Но теперь все изменилось.
Шаронов пожал плечами.
— А вот я не уверен, что что-то изменилось.
— Ты не желаешь признать очевидного.
— Может, это и так. Я просто не ожидал подобного развития событий. Я вообще сейчас не знаю, что делать. Я просил деньги у нашего миллиардера на новый фильм, что я замыслил. Он наотрез отказал.
— А ты ожидал другого?
— Как ни странно, мне казалось, что мы сможем договориться.
— С такими, как он, ни о чем невозможно договориться.
— Вижу.
— Так что ты решил?
— Мне надо подумать. До конца плавания у нас есть время.
— Пойми, Андрюша, в любом случае ты не сможешь больше нас вести. Ты потерял веру. Не знаю, почему так произошло, но это факт.
Шаронов снова кивнул головой. Он думал о том, что так трудно определить, когда человек теряет веру, а когда ее обретает. Но еще трудней отличить одно от другого.
— Я обязательно тебе скажу о своем решении, — произнес он.
89
Филипп сидел у Марины уже два часа. И она не знала, как себя вести. Все было более, чем странно. Они не занимались любовью, а просто обнимали и гладили друг друга, как маленькие дети. Марина же боялась, что в любой момент может заявиться Шаповалов. От одной этой мысли у нее начиналась дрожь в коленях. Как бы она хотела остаться одной, она все сильней ощущала себя игрушкой в чужих руках. Даже в таких нежных и любящих, как у Филиппа. И вообще странный парень и странные отношения. Если они все же поженятся, как она должна себя вести, учитывая его влечение к мужчинам. В такой ситуации она еще не была. Должна ли она считать это изменой? Впрочем, сейчас ее больше волнует другое: как выбраться из всей этой заварушки? Кажется, она вызывает здесь у всех разную, но сильную реакцию. Например, у той же Аллы, она недавно на нее так посмотрела, что мурашки забегали по коже. Неужели она что-то пронюхала про то, чтобы было между ней и Шаповаловым. Если это так, то, судя по этой девице, без последствий Алла это обстоятельство не оставит. Она, Марина, уже знает, насколько мстительна эта особа. Когда она ее видит, то кожей ощущает, как идут от нее враждебные импульсы. Эта женщина пойдет на все. А тут еще Ромов как-то странно себя ведет, тоже чего-то от нее хочет, чего-то добивается. А если присовокупить еще и Суздальцева…