Его, наверное, выбросило из кабины, когда самолет уже врезался в деревья. Было видно, что самолет срезал верхушки нескольких сосен и потом просто развалился на земле. Но не загорелся. А пилот катапультировался в последний момент и повис, зацепился парашютом за сосну тут же, рядом. Стропы перегнули толстую ветку, и та терлась о другую, когда он качался как на ветру. Мне сначала показалось, что он шевелится. Но потом… Какая гадость. С десяток белок обгрызали его со всех сторон. Наверное, давно. Даже кровь уже не капала… Страшный, полуосвежеванный труп в лохмотьях комбинезона. Я не помню, как залез на эту сосну. Я резал тупым полицейским ножом стропы. Потом было так трудно опустить его вниз, не дать сорваться. Почему-то я не мог допустить, чтобы он просто упал. Он уже падал последний раз. Я отрезал кусок его парашюта и накрыл тело. Немного повозившись с застежкой, я освободил голову пилота от шлема. Это был совсем молодой парень. Ну, может на год-два старше меня. И тут до меня дошло – сегодня утром летело звено чужих. Это за ним, наверное, гнались.
Запах жарящегося на вертеле зайца умопомрачителен. Мне казалось, что все мои … А как их называть? Друзья? Нет, наверное, это не то слово. Соратники? Какая там рать, вон, зайцев, которых я все-таки набил из засады, еле ободрали. Тоже мне, ратники. Подчиненные? Вообще дурь. Наверное, товарищи, ну пусть так и будет. Так вот, мои товарищи как один стали играть в странную мазохистскую игру, причем не сговариваясь. Никто не хотел пробовать, готово мясо или нет. То ли из боязни, что первый за долгое время кусочек мяса свалит с ног, то ли чтобы не перебить аппетит? Да ведь после такого поста перебить аппетит можно только вместе с его владельцем. Так что пришлось мне, как личности глумливо-откормленной, так Леша Шарый и сказал, заниматься приготовлением пищи. Остальные просто старались не смотреть на костер. Но от запаха – куда денешься? Только соли не было. Тот же Шарый даже пытался обследовать обломки истребителя, вдруг там какой-нибудь сухой паек есть? Но среди обломков машины ничего не нашлось. Под мышками на робах тоже ничего особого он не наскреб, хотя я думаю, это он просто так – изображал обезьяну. В самом деле, когда ты видишь доступное мясо после такого перерыва, то…
А кстати, сколько прошло времени с тех пор, как мы тут? Кто считал эти дни? Почему-то казалось, что мы здесь много-много дней. Или три? Всего-то ничего, а вон робы уже на всех болтаются, даже на мне, хоть мне некуда худеть. Да, а вот интересно, какое сегодня число? Впервые за лагерную жизнь я заинтересовался временем. И впервые я стал думать о чем-то таком… Ну, как бы сказать не патетично – забытом.
А зайцев я набил нужное количество! Восемь штук, каждому по зайцу. Смешной счет – каждому по зайцу. Вроде как «от каждого по возможности, каждому по зайцу». Почти коммунизм. Удивительное ощущение – горячее мясо, сочное, вкусное даже и без соли, вводило всех в состояние легкой эйфории. Как будто мы ели не тощих грызунов, а сидели в шикарном баре и тянули экзотические коктейли. Хотя, какие к черту грызуны! Они загрызли того строителя в десять минут! Нет, определённо грызуны.
– О, мужики, – у меня заяц кончался, и захотелось поговорить, – а интересно, почему это зайцы на людей нападают, белки те же, а другие звери нет? Почему не волки, там, или медведи?
– О, ты и сказал, – Рубан, а он был родом из средней полосы, ответил, держа в руке косточку, как дирижерскую палочку. – Ты когда здесь волков и медведей видел? Кто в лесу живет, тот и нападает! Тут ещё лоси водятся и кабаны…
– У-х-р-р-р, – Кулик, кажется, понял что-то важное и поперхнулся, – а много их тут?
– Да нет, раз в год промелькнут вдалеке, – успокоил Рубан.
– Ага, раз в год. Зайцы тоже, небось, не стадами бегали…
У меня создалось впечатление, что меня все-таки поняли. Ребята стали как-то слишком сосредоточенно и молча доедать мясо. Праздничной трапезой это поедание зверей было назвать трудно. Мысль об агрессивных лосях очень тревожила.
– А давайте поставим дежурного на ночь? – осторожно предложил Игорь. – Так, на всякий случай?
– А давайте все-таки попробуем разобраться, что же такое случилось, что мирный кролик стал агрессором? – Меня интересовала суть явления, а не возможный приход хищного рогатого скота. – Может, нас опрыскивают чем-то таким в лагере, что они от запаха бесятся?
– Так сожрали не нас, а строителя, – хмуро проворчал Леша. – Более дурацкой смерти не придумаешь.
– А можно подумать, что у всех наших смерть не дурацкая была, – возразил Рубан. – А полицаи тоже могли пахнуть, как и мы. С кем поведешься…
Меня это почему-то сильно задело:
– Нет, я не считаю, что Вовкина смерть была дурацкая! Он был парень настоящий и не стал пресмыкаться. Он хоть что-то сделал, чтобы показать сволочам – мы не быдло…
– Он показал только то, что потерял веник, – грустно проговорил Кулик. – Это для нас он …
– А хоть и только для нас! – мне почему-то не хотелось просто так предавать память товарища. – Хоть для одного человека он станет, ну если не примером, так хотя бы покажет – нельзя терпеть бесконечно, нужно хоть что-то делать!
– Лихо ты от кроликов к партизанам перешел, – не очень умно пошутил Леша. – Кролики-то тут причем?
– А при том! Неужели непонятно – неожиданно для самого себя у меня нашлось объяснение. – Человек перестал быть царем природы. Стал отбросом! Занял самую низшую ступень в природной иерархии! И все, кончилось человечество! Теперь каждый драный заяц его может укусить и более того – хочет это сделать!
– Им что, так на собрании зверином объяснили? – Рубан был совсем пессимист. – Или им самим дошло? Кроликам этим.
– Им письма разослали, е-мейлы спамовые, – Кулик, остряк-самоучка.
Эта идея с заячьим спамом очень всех развеселила. Стали рассуждать о зверином Интернете, и какие порно-сайты смотрят ежи. Такое ощущение было, что все напились.
– Слышь, командор, – ко мне обратился Леша, – а ты чем до войны занимался? Кроме как науку свою изучал?
– Почему командор? – я очень удивился, что всплыла вдруг моя старая кличка.
– Ну, не командир же? – Шарый добродушно улыбнулся. – До командира дослужиться надо. А ты – командор! Командор пиратского судна. Так чем ты занимался? Я вот, пластинки собирал! У меня, знаешь, какая коллекция была!
– А я в ролевки играл, – соврал я. И вправду, то, что я два раза участвовал в этих нелепых играх, не значило, что я этим занимался.
– Куда? – не понял Рубан. Хотя, наверное, просто так пошутил.
– Не куда, а что! – ответил за меня Кулик. – Ролевые игры!
– Это как? – Рубан явно не понимал. – На деньги?
– На интерес, – встрял Шарый. – Это, темнота ты семиподвальная, такая наука. Когда каждому свои правила, и они там, кампанией своей тренируются бизнес строить. Бизнес-игра называется. Ролевая.