– Да что вы все тут цитируете без конца? – как-то мне упоминание о духе не понравилось.
– Вот тут вы совершенно не правы, – вмешался Михаил, – это была пословица, а не цитата. Я разбираюсь в таких цитатах. А здоровый дух – вам пригодится.
– Это предупреждение?
– Вы, наверное, неправильно поняли моего коллегу, – сказал Анатолий Дмитриевич, – Вам ведь так много придется увидеть нового! А для того, чтобы познавать новое, вам понадобится сила духа!
– А вы вижу, специалист в человеческом духе?
– Я специалист в человеческом теле, – а этот врач не так прост. – И в теле ваших соплеменников. И в болезнях ваших и наших тел. Вот об этом и поговорим. Вот, пожалуйте к монитору.
Он набрал код на пульте и нам открылся комната со всякими приборами и дисплеями.
– Заходите, чего вы все время стесняетесь, – Михаил опять ждал, что я войду первым.
– Вот, смотрите, – начал Анатолий, когда мы устроились на высоких круглых табуретках у монитора. – Это результаты сканирования вашего тела.
На экране высветилась картинка – похоже на стеклянного человека. По каким-то неуловимым признакам понял – это я. Вернее, на картинке был изображен я.
– Вот посмотрите, как любопытно, – продолжил врач, – это ваша математическая модель.
– Что и вправду посчитали формулу жизни? – я деланно удивился. – В одном, отдельно взятом теле?
– Нет, никто ничего не считал, – спокойно продолжал Анатолий, – просто мы собрали все данные сканирования вместе и для наглядности привязали результаты к визуальной модели. Вот теперь дальше смотрите. Я даю зум.
Он и дал. Изображение тела начало увеличиваться, так что совсем четко проявились внутренние органы. Потом врач стал увеличивать район печени, все больше и больше. Я так понял, что он дошел до клеточного уровня.
– Дальше не стоит, там уже несущественные данные, отдельные клетки погоды не делают, – врач остановил скачку в микромир человека. – Одновременно мы можем посмотреть полный биохимический анализ как общий, так и в каждой точке. Вот, например, у вас великолепный гемоглобин. А вот, например, ваш мозг. Посмотрите, все сосуды четкие, отличное кровообращение. А тут, на черепе полоса – это что? Оперировались?
– Нет, – я вспомнил старую историю, – просто головой о дверной косяк шарахнулся. Зашивали.
– Да, действительно следов перелома нет, – согласился Анатолий Дмитриевич, – и вообще у вас нет никаких переломов. Вот гланды удаляли. Плохо у вас медицина развита. Но это не страшно.
– Ну и что вы скажете? – мне надоело эта препарирование меня самого. Эти органы нараспашку. – Я жить буду?
– Ну… я бы сказал, что это вопрос не ко мне, – это он, наверное, так шутит. – Я одно могу сказать – вы абсолютно здоровы.
– Ну, я это и без вашей техники знал, – не очень сильно соврал я, – стоило ли вообще огород городить. Свету нажгли, небось, много.
– Ну почему же сразу зря? – обиделся врач. – У нас теперь есть полная информация о вас не только снаружи, но и внутри.
– А вам-то она зачем?
– О, вы не понимаете, как это здорово – знать все о собеседнике, – вмешался Михаил.
– А мне вы в таком удовольствии отказываете? – опять съязвил я.
– Нет, ну почему же! – меня уже стал задалбывать деланный энтузиазм Михаила и его сахарное дружелюбие – если хотите я вам покажу такие же данные и по моему телу и по любому из наших сотрудников!
– Не стоит беспокоится, – так же сахарно возразил я – Мне и без приборов все видно.
– Что видно? – неожиданно слегка всполошился Михаил.
– Вы неправильно меня поняли, – чего это он так нервно? – Я имел ввиду, что для разговора с вами мне необязательно знать кривизну вашего ливера.
– Да, действительно, – вступил в разговор Анатолий, правда не очень в такт – вот посмотрите, что будет, если наши технологии применить к вашему организму.
Он вернул на экран картинку с прозрачным телом.
– Вот если мы воздействуем здесь импульсом в особом диапазоне частот, – на экране, где-то в районе позвоночника замигало красное пятнышко, – то у вас практически перестанут болеть зубы. Мы можем стимулировать даже их регенерацию. У вас зубы не болят?
– Вы доктор, вы и определите, – буркнул я.
– Правильный ответ. Не болят, – кивнул Анатолий. – Но только пятый левый нижний скоро заболит, там закупорка каналов, которые пронизывают эмаль и питают кислородом пульпу. Ваши врачи не контролируют на таком уровне. Так вот, там может развиться кариес. Если вы хотите, мы сейчас вылечим вам зуб, практически ещё и не заболевший.
– Не обманите?
– Да ни в коем случае, – расплылся в улыбке Михаил.
– Но если, – продолжит врач, – а если мы простимулируем вот этот участок мозга – у вас обострится память, вот этот – вы улетите в мир невиданного блаженства. Но такое не рекомендуется. А вот этот – то вам покажется, что вы сходите с ума от боли. Но не сойдете. И сознание потерять не сможете. Интересно, правда?
– Да, очень интересно, – я, кажется, понял всю их затею. – Так в Гестапо вызывали на допросе интерес к особым хирургическим инструментам. Раскладывали их на столике перед допрашиваемым.
– Ну, зачем так мрачно! – Михаил развел руки и покачал головой. – Вы, наверное, неправильно доктора поняли. Он просто рассказывает вам, гордится тем, что он может. Почему вы считаете, что вы заключенный и вас кто-то допрашивать будет? Нам просто интересно с вами познакомиться. Не надо быть все время таким напряженным. Мы же друзья?
Я не стал отвечать на его вопрос. Просто промолчал.
– Ну ладно, не будем больше о болезнях. Давайте по модулю погуляем. Извините, по бункеру.
– Наша, если так её можно назвать, база, – менторским тоном начал Михаил, – это шедевр технологий. Вот посмотрите, мы идем по коридору, и нет никаких дверей, никаких безобразных труб и кабелей. Вы в своем развитии так и не вернулись к полной гармонизации с природой, мне жаль. Но теперь все будет хорошо.
– Да уж, лучше некуда, – я, слушая сента, решил потрогать стенку коридора. Почему это он сказал «не вернулись»? – Но я не вижу здесь у вас никаких признаков единения с природой. Сплошной пластик.
– А вот вы и не правы! – Сент казалось, обрадовался, – Не пластик это! Это биоматериал! Почти живое вещество.
– И это единение??? – я отдернул руку, как будто стенка могла укусить. – Это же насилие! Не знаю, как вы это делали, но звучит неприятно.
– Это у вас настроение сейчас несколько мизантропическое, – с интонациями уже не учителя, а врача в психушке, продолжил Михаил. – Но не нравится – не надо. Давайте прогуляемся.