– Вы все время за мной следили? – тихо спросил я. – С какого момента?
– Нет, вы ошибаетесь. Нам не нужно ни за кем следить, – сент не менял своей вальяжной позы. Только скрестил пальцы рук для пущей важности. – Мы просто сейчас проверили базу данных зервудаков.
– А на кой черт вам эти зервудаки? Признайтесь, неужели вам мало того, что вы сделали с людьми?
– Я видимо, так и не научу вас использовать правильно слово «люди». Да ладно, не суть важно. Зервудак – это гарантия того, что нигде не возникнет никакого неожиданного лидера, или там бузотера, который нам может принести некоторое, ну скажем, неудобство. Работает зервудак совершенно автономно и надежно. Жалоб не поступало.
– Ерунда эти ваши зервудаки. Так, на Хелловин только пригодятся. Они меня и пальцем, или что там у них, не тронули. Деру дали. Растворились.
– Вы – другое дело. Именно потому я и разговариваю с вами, – Михаил подался чуть вперед. – Вы помните, как выглядел зервудак, который на вас нападал?
– А то вы не знаете? Тварь. Помесь волка с ящером. Смутно вообще помню.
– Зервудак на самом деле – это небольшой летающий робот, чуть крупнее спичечного коробка. И генерирует он именно то самое, в которое вы не верите, психополе. И каждый видит то, что он сам себе представляет!
– А почему человек умирает?
– От собственного страха! – сент подскочил в запале. – Это обычное психротронное оружие! А вот почему оно на вас не действует – вот это интересно.
– Но ведь я видел, как погибли от их лап мои товарищи!
– Они умерли от страха. И вы видели только то, чего сами боялись. Но почему у вас такая была странная реакция?
– Ага, – обрадовался я, – впервые слышу от вас конкретный вопрос! По-моему, мы значительно продвинулись в понимании того, зачем вы меня тут держите. Вам интересен укротитель зервудаков?
– Не переоценивайте свою значимость, – сухо парировал Михаил. – Это нам интересно, но здесь вы – сугубо из-за моих личных симпатий.
– Не могу сказать тоже самое. Уж извините, – я сказал истинную правду, – Никак не могу пробудить в себе хоть какие-либо симпатии к вам.
– Ну, ничего страшного, – сент опять стал любезен как страховой агент. – Не надо бороться с собой. Всему свое время. Так, вернемся к нашим зервудакам. Почему вам они совершенно не страшны? У вас в жизни были случаи, когда вы замечали свои радикальные отличия от окружающих?
– Конечно, – соврал я, – но я о них рассажу только при одном условии.
– Ну…, – задумчиво протянул Михаил, – это зависит…
– Вы мне должны ответить на пару вопросов – не стал я дожидаться разъяснений, что от чего зависит, – во-первых, чем отличались мы от вас на тот момент, когда мы покинули нашу прародину? И второе. Как оказалось, что вы спустя, не знаю сколько лет, нашли нас и почему начали нас уничтожать? Что в нашей общей истории такого… ну, скажем, радикального?
– Экий вы напористый, – строго сказал сент. – Иногда мне кажется, что вы намного старше своих лет. И подвижностью ума и вообще, даже словарным запасом…
– У меня хорошая школа была. Я книжек много читал. Не тех, что вы. Пожалуйста, не уходите от вопросов. Пока я не услышу на них ответов, я вряд ли буду отвечать на ваши, – я устал от этого вязкого, бесполезного пока разговора.
– Не знаю, поймете ли вы… – начал Михаил.
– Пусть это вас не беспокоит.
– Так вот, на второй вопрос я отвечу так, как и отвечал, – сент для убедительности даже слегка повысил голос. – Никто и не думал наносить вам никакого вреда. Это были технические потери.
– Технические, говорите? Убить человека – это техническая потеря? Или когда убивают одного – это утрата, а миллиард – это уже технические потери?
– У вас самих это называют статистикой, – сент улыбнулся, обрадовавшись возможности поддеть меня.
– Давайте лучше вернемся к вопросу номер один.
– Боюсь, вы не поймете, – чуть растягивая слова, так чтобы фраза получилась назидательной, – ведь между нами такая…
– Не бойтесь, пойму.
– Главное, вы должны принять истину, что на определенном этапе развития всегда происходит расслоение общества, – Михаил начал объяснять прописные истины, – и в итоге общество раскалывается.
– Вы, наверное, хотите сказать, что вы были прогрессивные и смелые, а мы наоборот? – перебил я этот урок научного коммунизма.
– Да, вы совершенно правильно догадались, – сент не уловил моей иронии. – Так и случилось. Так и было! Передовые мысли побеждали консервативные, научная мысль побеждала мракобесие, стремление к свободе – побеждало полуфеодальные устои. Вот так и произошло наше разделение. В истории, в пространстве. Мы разделились.
– Революция, что ли? – я понял, что Михаил говорит неправду, точнее беззастенчиво лжет. И правда мне показалась такой простой и естественной. – Восставшие народные массы свергли власть узурпаторов и ретроградов?
– Именно! Так и произошло! – Михаил расцвел. – Я удивлен, как легко вы все уловили.
– Я уловил одно, и самое главное, – я смотрел прямо в глаза сенту, – вы лжете. И делаете это, потому что считаете, что я идиот. Но я думаю, вы несколько самоуверенны в своих оценках.
– Вы много себе…, – начал было сент.
– Дайте договорю. Потом решайте сами. Вы лжете о том, что в результате того конфликта, можете называть его революцией, и мы и вы разлетелись в разные стороны. Скорее всего, вы сбежали. А мы остались на своей родине праматери. На Земле. А отсюда следует вывод – не победили вы в той революции. Вы проиграли и бежали. Или вас просто прогнали, как бешеных псов. Другого вывода я не могу сделать. Видно, что вы прилетели обратно в родной дом, как только смогли. И стали крушить все вокруг. Со звериной ненавистью. Именно как бешеные звери.
Сент застыл на мгновение, и внезапно как будто взорвался. Он вскочил и нервно заходил по комнате. А потом взял в руки пульт, и нажал длинную комбинацию цифр. Стена, отделяющая меня от внешнего мира, вместе с иллюминатором уехала вверх. Кивком Михаил пригласил меня следовать за ним. Мы прошли метров пятьдесят по хрупкому снегу. Сент остановился и повернулся ко мне.
– Ты слишком хитер. И слишком все упрощаешь, – вот! Он перешел на «ты». К черту напускную вежливость. – Да, ты и вы все – потомки мерзавцев! И не будет вам прощения и покоя! Ах, какие мы гордые и умные! Раса чванливых пижонов. Ах, какие мы были добренькие и сердобольные! И деток учили, и миром правили. И слова красивые пользовали. Не убий, не укради. А силой своим делиться не хотели! Ах, не передается это! Ах, кланы, ах, законы чести. Ах, не надо устои рушить, не все люди одинаковы и ещё и ещё…! А как с орбиты гамма – лазерами получили – так про все забыли! Это мы, а не вы – великая раса! Мы показали вам, что ничего не стоит ни ваша мораль, ни ваша честь, ни ваша доброта. В одном мы ошиблись! Думали, что все вы тут сдохли. Ан нет! Ну и черт с вами. Посмотрите на себя – что у вас осталось от великой цивилизации хранителей, как вы себя называли. Да и то! Какая цивилизация хранителей? Кучка клоунов и орды прислужников и попрошаек!