Человек – существо чрезвычайно консервативное. Любая новая научная теория принимается не ранее, как лет через 10—20 после её появления. Ничему не учат и многочисленные свидетельства о том, что даже научные истины оказываются в полном противоречии с тем, что представляется очевидным обычному ежедневному опыту. Так, людям всегда казалось, что Земля плоская, и прошли века, прежде чем все согласились, что это не так. Представлялось очевидным, что Солнце вращается вокруг неподвижной Земли; и лишь после ожесточённой борьбы утвердилась точка зрения, известная теперь каждому школьнику. До XIX века существование метеоритов всячески отрицалось и осмеивалось. Шельмование теории относительности, кибернетики и генетики ещё живо в памяти старшего поколения наших современников.
Неприятие идеи о существовании нашей личности после смерти физического тела в виде некоей части – «души», отделяющейся от тела в момент его смерти, особенно понятно в нашем советском обществе. Мы представляем собой, в сущности, уникальное явление в мировой истории, так как нигде и никогда не существовало ещё государства, в котором миллионы людей на протяжении 70 лет всеми мыслимыми способами убеждали в том, что ни Бога, никакого другого мира, кроме видимого, не существует. Не будем сейчас оценивать результаты, которые принесла эта атеистическая цивилизация, – они очевидны всему миру, да и сами мы начинаем задумываться над тем, почему мы, имея 50% мировых черноземов, ввозим пшеницу из Америки.
Без духовность нашего общества проявляется и в повышенной агрессивности в росте преступности, по которой мы уже обогнали США, где 400 убийств за неделю вызвали газетную панику, а наши средние 416 за неделю принимаются нами как неизбежное зло. Когда нет веры в Бога, когда жизнь ограничена только видимым, тогда нет ничего, что удерживало бы человека от любых действий ради достижения сиюминутного желания. Без личного бессмертия исчезает и личная ответственность за прожитую жизнь. Приобщенность к культуре и науке здесь мало что добавляет, поскольку цивилизованные нормы взаимоотношений охватывают лишь узкую прослойку, которая не в силах перенести их на остальное общество, так как не имеет для их обоснования ничего более убедительного, кроме личной приверженности.
Личное бессмертие, декларируемое в виде славных дел, остающихся после нашей смерти, утешение весьма слабое, так как такими «делами» могут похвалиться лишь единицы, да и для них ясно, что уже в следующем поколении об этом никто не вспомнит. Наша советская цивилизация, а именно так только и возможно характеризовать наше общество, лишённое христианской и любой другой религиозной культуры, ориентирована лишь на сильных, успешных, молодых.
Неудачи, болезни и смерть в нашей жизни – это лишь какие-то неприятные казусы, не предусмотренные движением к светлому будущему.
Отсюда и отношение к смерти как к чему-то такому, о чем лучше не говорить. На этот неизбежный и важнейший момент нашей жизни простирается даже ложь, которая до недавнего времени камуфлировала практически все стороны бытия. Впрочем, у нас не принято говорить больному о подлинном характере его болезни. Быть может, на первых этапах смертельного заболевания это как-то и оправдано. Родные и близкие вместе с врачом обманывают умирающего. Вместо приготовления к будущей жизни, человек оказывается в обстановке обмана и, соответственно, в одиночестве.
Между тем, как показывает опыт работы врачей, последние дни и часы жизни человека, знающего, что ему предстоит переход в другую жизнь, наполнены важной духовной работой переоценки всей жизни, её осмыслением, отбрасыванием всего мелкого, ненужного, глубоким общением с близкими. Всего этого мы лишаем миллионы наших соотечественников, оставляя их умирать в полном одиночестве на больничных койках, как отработанный и ставший уже никому не нужным человеческий материал. И все потому, что представление о продолжении жизни после смерти не вписывается в концепцию нашего общества, и мы не знаем, как вести себя с умирающими.
В этом отношении особенно важна 18-я глава книги доктора Калиновского, в которой резюмируется опыт исследователей, проводивших многие часы у постели умирающих. Здесь содержатся простые, но очень важные советы, как следует вести себя в таких ситуациях. Это особенно важно для нас, советских людей, утративших все веками наработанные традиции и не создавших, естественно, никаких новых. Эти советы могут быть восприняты и верующими, и неверующими. В таких случаях важно знать о тех стадиях, которые проходит человек, когда он узнает или догадывается, что болезнь его смертельна. Соответственно с этими стадиями необходимо то или иное отношение со стороны близких. Об этом необходимо знать всем нам, если мы не хотим более оставаться по отношению к умирающим цивилизованными дикарями, куда более тёмными и невежественными, чем любая русская крестьянка 100 лет назад.
Автор даёт очень верные и хорошие советы о поведении во время похорон, об отношении к тем, кто потерял своего близкого, о самых трагических случаях, каковыми является смерть детей. Все, связанное с похоронами, с выражением скорби, должно быть направлено на глубокое изживание, осознание горя. Не уходить в себя, что бывает при стремлении изолировать самых близких от умирающего, с намерением облегчить его страдания. Встреча со смертью близкого не только для взрослых, но и для детей делает отношение к жизни более глубоким и серьёзным.
Знакомство с этой книгой необходимо каждому человеку. Подлинная наука никогда не противоречила подлинной вере в Бога. То обстоятельство, что современному человеку, стремящемуся все исследовать и идти дальше любых, казавшихся раньше неприступными границ знаний, открывается возможность с помощью достижений реаниматологии заглянуть за завесу смерти, пусть пока на 5—10 минут, и убедиться, что за этой завесой нас ожидает новая жизнь, является одним из величайших открытий второй половины XX века. Быть может, в последующие годы мы будем знать о жизни после смерти ещё больше. Во всяком случае, ясно одно – нам даётся от Бога откровение, соответствующее нашему сегодняшнему научному мышлению. Как к нему отнестись – это вопрос внутренней чуткости, зрелости и свободного выбора каждого из нас.
Не исключено, что мы стоим на пороге новой цивилизации, когда это откровение будет принято миллионами людей, в том числе и в нашей стране, на собственном горьком опыте познавшими те мрачные тупики, в которые уводит людей самодовольное поверхностное восприятие бытия, состоящего из одной лишь бездушной материи.
Христианскому учению можно было верить или не верить, христианский образ жизни принять или отбросить и жить, как будет удобнее, что е. С фактами так поступить не удастся. От них можно отворачиваться, но они останутся, и через некоторое время новое знание неизбежно станет достоянием всех.
Изменит ли это что-нибудь? Каждое большое открытие в чем-то меняло образ жизни людей. Использование силы пара, электричества, энергии атома сделало жизнь удобнее, комфортабельнее. Это были крупные открытия в материальной сфере, а теперь сделано новое и большое открытие в сфере жизни духовной. Произошло это как раз в то время, когда все духовное было унижено, осмеяно и почти забыто, а неверие стало обычным и привычным. Но вот становится очевидным, что смерть – это не конец существования личности. Моя жизнь на земле – это только часть всей моей жизни, только начало развития моих свойств и меня самого.