С утра пункты выдачи сертификатов на выигрыш были заполнены молодыми людьми, пришедшими за призами. Сертификаты выдавались без задержек, по предъявлению выигрышного билета, до тех пор, пока в одном из пунктов не появился важного вида толстяк и не протянул свой билет.
– У меня тут вилла на Русановских садах. Оформите побыстрее, – начальственным голосом повелел он.
– Извините, ваш билет в списках выигрышей не значится, – произнес мужчина за окошком выдачи.
– Шо вы себе позволяете! – взревел визитер. – Как так не значится! Я в первых списках был!
Тут он прикусил язык, поняв, что сболтнул лишнее.
– Извините, нету, – повторил служащий. – Можете обратиться в центральную комиссию, если у вас есть претензии.
Визитер засопел, вышел на улицу и, усевшись в машину, принялся тыкать пальцами в мобильник. Через десять минут все пункты выдачи были закрыты.
Президент Петров пребывал в бешенстве. Никогда еще так сильно его не щелкали по носу. Он понимал, что кто-то из своих сорвал грандиозную и недешевую кампанию. Все ассы КГБ были подняты на ноги, но никаких следов взлома или порчи серверов администрации не обнаружили.
– Как я в глаза народу своему смотреть буду! – бушевал он, отчитывая главу администрации. – Ведь подставили меня, подставили!
Надо сказать, что про «глаза народа» президент преувеличивал. Во-первых, он никогда при разговоре не смотрел никому в глаза, а во-вторых, на народ ему было совершенно наплевать. Просто чутье опытного политика подсказывало, что все это неспроста.
– Найдите мне этого предателя, – заканчивая, устало произнес Петров.
В приемной ожидал аудиенции Шакваидзе, ставший на время избирательной кампании ближайшим сподвижником президента.
– Ну что, господин президент, – с порога начал визитер, – не послушались меня, старыми методами действуете. Вы всерьез думаете, что можно подачками своим кумам и зятьям современную выборную кампанию выиграть? Вам судьба такие козыри давала – и победу над турками, и изгнание китайцев. А вы? Что теперь делать будем?
– Мне бы ту падлу найти, кто всю малину перес...! Я бы ему за такие шутки устроил бы выборы, – не успокаивался Петров.
– Да что же его искать? Он и не прячется. Вы почему его не заметили – все думаете, нет у вас соперников. А есть! Вырастили! – весело парировал Шакваидзе.
На стол президенту легла тоненькая папочка. Судя по всему – досье. Тонкое, совсем тонкое. Никакое.
– Я его, гада! – обрадовался президент.
– Да что угодно! – поддержал советник. – Только умоляю, тихо и незаметно. Он противник странный, и, главное, непонятно, кто его поддерживает. А средства, учитывая то, что он провернул с лотереей, имеет нешуточные, к тому же у него невероятная осведомленность. И странный он какой-то. Но я бы на вашем месте сейчас думал, что с лотереей делать.
– А что делать? Поменять все цифры на нужные, и пусть мои люди получат что обещано!
– Вот вы, господин президент, не удосужились даже досье прочесть, а там говорится, что произошло с лотереей. Отдал ваш оппонент разлюбезный выигрыши биомассе! И думаю, так просто от него не избавиться! «Жучка» ему на пиджак повесили – он месяц не объявлялся. Прямо невидимка.
– Нечего меня учить! Все – розыгрыш аннулируется, никаких лотерей не было, а с этим разберемся! Данные по «жучку» отдайте моим гвардейцам. До свидания!
– Да вы что? Аннуляция лотереи – это смертельный шаг для вас!
– Ладно, делайте что хотите.
Президент отвернулся от Шакваидзе, демонстрируя конец аудиенции, и, не скрываясь, налил стакан водки.
Важенов все-таки молодец. Его многонедельное сопение над клавиатурой и задушевные разговоры с мейнфреймом окончились невероятным результатом. А получилось все так...
Миша, в который раз расписывая чудеса своей виллы на Холмах, все-таки уговорил Люкка посетить его графские развалины. Нацепив мой пиджак, он в сопровождении Люкка направился в дальние края. Показать, что там растет и как будет красиво, когда он отстроит дом.
Мы с Володей остались на хозяйстве. И тут Важенов вдруг сказал:
– Мысль у меня есть! Все-таки были у этой системы хозяева. Не пропали же они просто так! Надо попытать комп, что он скажет.
Мы стали задавать вопросы и так, и сяк – мол, кто тут старший, мол, опиши хозяев, опиши главного. Ни в какую. Куда ни кинь – главными операторами оказывались мы. Тут появилась идея.
«Действие системы в случае опасности».
«Блокировка доступов в систему».
«Действие в случае опасности разблокировки доступов и несанкционированного проникновения».
«Отключение ресурсов, перевод в спящий режим».
«Действие в случае физической опасности для операторов».
«Эвакуация через запасные тоннели».
«Действие в случае разрушения запасных тоннелей».
«Эвакуация мобильными средствами индивидуальной защиты».
Противогазы на колесах?
«Показать средства индивидуальной защиты».
Засветился большой экран. Нет, это невероятно! Вот оно, неведомое, мучавшее воображение миллионов людей. Будившее ужас и восторг своей красотой. Описывать нет никакого смысла – всем и так хорошо известна эта картинка. Летающая тарелка, как ее изображают на рисунках и фото. Красивая, и огоньки по периметру.
«Открыть доступ к средствам индивидуальной защиты».
«Открываю доступ к ближайшему порталу индивидуальных спасательных средств».
Одна из панелей зала с привычным шипением отъехала, обнажив странное устройство – кресла вроде авиационных, установленные на платформе. Мы, не задумываясь, устроились в них. Естественно, было удобно, но не более того. Повертевшись так и сяк, подергав ручки, поорав «вперед» и «старт», мы уже собрались покинуть кресла, но вдруг Володя сказал «ага!» и потянул на себя нечто, похожее на ремни безопасности. Я повторил его движения и обмотался зеленой лентой, которую вначале принял за декоративную. Мягкое нарастающее ускорение вдавило нас в сиденья, и мы понеслись по черному тоннелю вниз.
Примерно через двадцать секунд впереди посветлело, и наш краткий вояж окончился в тесном ангаре, где в боксах стояли с десяток виденных перед этим на экране экипажей. Два из них вспыхнули огоньками, и верхняя часть их поднялась, подобно створке раковины. Не заставляя себя ждать, мы живо втиснулись каждый в свой экипаж – любопытство, помноженное на тот факт, что пока мейнфрейм ничего плохого нам не сделал. Экипаж отличался потрясающей скромностью – шлем, представляющий не что иное, как усиленный вариант уже хорошо знакомых нам очков-дисплеев, и странное кресло-ложе. Устроиться в нем можно было только лежа ничком. Я так и сделал, предварительно напялив шлем. Ничего нового, в глазах – знакомый терминал системы.