– Блин!
Он подскочил к Ларисе, схватил рукой ее за шею, приклонил к земле:
– Бегом! – И потащил к машине, на ходу доставая из куртки ключи.
– Ты что делаешь? – возмущенно спросила она.
– Снайпер!
И в подтверждение его слов под ногами взвизгнуло – это пуля отрикошетила от асфальта, выбив из покрытия мелкую крошку. На этот раз Лариса все поняла и вопросов больше не задавала, сама запрыгнула в машину, Марату осталось только завести двигатель. Стреляли откуда-то из многоэтажного дома, который находился за дорогой.
Больше выстрелов не было, зато из гостиницы выскочил какой-то мужик и замахал руками, требуя остановиться. Марат едва обратил на него внимание, а Лариса открыла окно, высунула руку и показала ему «фак».
Зачем она это сделала, Марат спросил, когда городок остался позади. Они ехали по утреннему шоссе, машин по минимуму – если бы за ними увязалась погоня, он бы ее заметил.
– Да скачет как придурок, глаза бешеные!
– Может, пуля срикошетила, может, шлепнуло кого.
– Какая пуля? – скривилась она.
– А что это, по-твоему, было? Птицы какали?
– Да нет, не птицы… Что, правда пуля? – Только сейчас до Ларисы дошло, в каком переплете она побывала. Наверняка стреляли в Марата, но могли попасть и в нее.
– Самая настоящая!
– Но почему?
– А ты подумай!
– Да нет! – Она потрясенно мотнула головой.
– Что нет?
– Ярый не мог!
– Почему не мог? Наследников у меня нет, моя доля будет работать на него. Ну, он так думает…
– Как это – нет наследников? А родители?
– А что родители? Он их уболтает, они продадут ему мою долю. По дешевке… Слушай, а может, мне на тебя все переписать? Ты не продашь по дешевке?
– Шутишь?
– А не грохнешь меня?
– Ну и шутки у тебя!
– А может, он мне за Катю мстит… Или просто выводит из игры. Нет человека – нет проблем…
– Не знаю, – пожала плечами Лариса.
– Значит, все-таки он?
– Не у того спрашиваешь…
– Может, Фим в курсе?
– Ну, он мне о своих делах не рассказывает.
– Чего?
– А того! Вдруг я на тебя работаю?
– А я Фиму враг?
– Ты Ярому враг, а Фим за него пасть порвет.
– Значит, все-таки враг?
– А то ты не понимаешь!
– Ты со мной?
– Ну, в общем, за тебя… А если против Фима, то не знаю…
– Ты правильно все поняла. Надо против Фима.
– А если ты его убьешь? Я с ним живу, он меня содержит, машину вот подарил.
– Я тебе свой дом отдам.
– Да ну тебя к черту! Не пойду я против Фима! И тебя не пущу!
Марат внимательно глянул на Ларису. Она переживала за Фима всерьез, а ведь могла подыграть – согласиться, с тем чтобы потом предупредить своего красавца и взять Марата тепленьким… И еще был один момент, который развеивал подозрения на ее счет. Если бы она была заодно с Фимом и Ярым, то почему Марат до сих пор жив? Она могла ночью усыпить его, открыть дверь в номер и впустить киллеров. А еще лучше – усыпить его в дороге и завезти в лес. Тогда Марат исчез бы бесследно. Но в него стреляли…
– А я собираюсь его убивать?
– Да кто знает, что у тебя на уме!
– Нет, я с ним всего лишь поговорю, спрошу, как он дошел до такой жизни! – Марат хищно сузил глаза. – Мы же друзьями были!
– А если его Ярый заставил? Ярый – его босс!
– А я?
– Ну да, ты тоже в совете директоров. Но ты же за кадром… А если ты убьешь Фима?
– Не убью.
– Ты должен дать клятву: если ты убьешь Фима, то женишься на мне!
Марат, едва подавив смешок, глянул на Ларису. Похоже, она уже не переживала за Фима. Как раз наоборот, желала ему смерти. Она, казалось, готова была на все, чтобы Марат взял ее в законные жены. В принципе, понять ее было несложно. Она хотела его как мужчину, но ей также нужны были и его деньги. Только вряд ли она их получит. Уж лучше он оставит Фима в живых, чем возьмет ее замуж…
Недвижные тучи на горизонте нагромоздились в горный кряж, по вершине которого скользили лучи восходящего солнца. От этих гор пушистый всадник на кисельном коне гнал стадо серых облачков-барашков. Ветерок подул, но не холодно, и небо пока чистое. Но уже пахнет грозой. Впрочем, бояться Ярославу нечего. Он стоял на мостках над прудом, за спиной у него в двух шагах находилась беседка.
А пруд у него большой, живописный, утки плавают, рыба водится. Уток он не стреляет, но рыбачит. Для того, в общем-то, и запускал рыбу, чтобы утром в хорошую погоду постоять на берегу с удочкой. Рыбы много, ловится она неплохо, но сегодня что-то нет клева. То ли не проснулись караси, то ли предчувствие грозы на них давит. А так хотелось поднять красавчика, почувствовать бодрящее трепыхание в руке. Хоть что-нибудь на крючок поймать, если жена не ловится…
Поплавок резко ушел в глубину, Ярослав потянул удочку, ощутил тяжесть на крючке. Солидный карась попался. От неожиданности его слегка повело в сторону, и он рукой схватился за металлический поручень мостков. И поручень этот вдруг превратился в стальную змею с зубами, как у пираньи. Эта змея с огромной скоростью вползла в руку, сожрав ее изнутри, через сердце устремилась вниз, к ногам. А в грудь вдруг что-то ударило, пробило насквозь. Образовалась дыра, через которую на свободу рванула душа, сознание помчалось за ней…
…Очнулся Ярослав в каком-то замкнутом пространстве, на него сквозь сизую дымку смотрели какие-то люди в белых шапочках, как у врачей. И еще он увидел какие-то штучки, похожие на маленькие утюжки, которые отнимали от его груди.
– Он открыл глаза! – Слова расплывались гудящим эхом.
– Доктор Петров, ты псих!
– Кто не рискует, тому не подносят шампанское… Больной, с вас ящик шампанского!
– Если «в ящик» не сыграет…
Звуки смешались в протяжный колыхающийся гул, взгляд затянула темная пелена, сознание погрузилось в черную бурлящую глубину.
В следующий раз он очнулся в больничной палате. Тело непослушное, взгляд неподвижный, свет в овчинку, сознание где-то под потолком. Над ним копошились какие-то люди в халатах, и он почему-то видел их с высоты. И еще он чувствовал, в какое место ему вставляют трубочку, но прикосновения пальцев почему-то не ощущал. Только понимал, но не ощущал. Да и понимание было весьма смутным. И голоса глухие, расползающиеся, как зыбкие облачка на ветру.