Нет, окна не зашторены. Лунный свет сочится сквозь тюлевую зыбь. Только вот Матвея нигде нет. Диван разложен, но постель на нем заправлена. Может, он в игровой комнате? Но там никого, как и в ванной.
Вчера днем он хотел съездить домой, собаку покормить, но Дана не захотела его от себя отпускать. Она заплатила охраннику, который сменился, он прокатился туда, позвонил вечером и сказал, что все хорошо. И собака накормлена, и братва дом не тронула.
Матвей успокоился и даже улыбнулся Натали. Она как-то странно на него посмотрела, и он ответил ей тем же. Между ними как будто искра проскочила и застряла у нее между ног.
Дану как будто током ударило! То ли ревность за горло схватила, то ли обида за отца. Его еще даже земле не предали, а вдова уже как последняя шлюха искрится.
Двери в ее покои были заперты – Матвей настоял, – но изнутри они открывались без ключа. Дана провернула защелку, по коридору через бельэтаж прошла в отцовский флигель. Тут не закрыто. Ну да, незачем это делать, если Матвей здесь. У него пистолет. Или даже два, из разных сплавов. Ну, не козел ли?!
В спальне мерцает свет. Телевизор в комнате работает. Наверное, Натали с Матвеем порнушку смотрят, на следующий заход настраиваются.
Дана распахнула дверь, с горящими глазами ворвалась в спальню. По телевизору шел какой-то фильм. Натали лежала в постели с закрытыми глазами, на спине, под покрывалом. Рядом с ней никого не было. Она спала и ничего не слышала. Но Дана слишком долго смотрела на нее. Женщина почувствовала ее взгляд и проснулась.
– Дана? – Натали посмотрела на нее без особого удивления и даже позу не сменила. – Тебе чего?
– Да так. – Дана пожала плечами, собираясь закрывать дверь.
– Кого-то ищешь?
– Нет, не ищу.
– Если Матвея, то он у Ларисы.
Дана должна была сдержать возмущение, но ее брови сами по себе поползли вверх.
– А ты считала, что он у меня? – Натали усмехнулась и повернулась к ней спиной. – Зря ты так плохо обо мне думаешь. – Она зевнула и затихла.
– Извини, – выдавила Дана, закрывая дверь.
Она терпеть Натали не могла, но и упрекнуть ее было не в чем. Эта особа вела себя скромно, не претендовала на роль хозяйки в доме и подбадривала Дану, как уж умела.
Впрочем, на роль хозяйки претендовать она не могла по определению. Отец Даны был мужчина прижимистый. Прежде чем жениться во второй раз, он заключил с невестой брачный контракт. Марина после развода получила небольшую квартиру в Москве, миллион долларов и все вещи, которые подарил ей отец – машину, шубу, бриллианты.
Вику замужество тоже не озолотило.
А Натали и вовсе останется у разбитого корыта. Вряд ли отец внес ее в завещание, а отступных по факту развода она получить уже не может. Так и останется ни с чем. Завещание будет зачитано сразу после похорон. Если Натали ничего не обломится, то ей придется несладко.
Дана еще не знала, что делать с этой вот мачехой. Возможно, она оставит ее в своем доме, но устроит ли Натали роль приживалки? Скорее всего, да. А почему нет, если такое же положение устраивало ее при отце?
Скоро Дана вступит в наследство и станет полноправной хозяйкой в этом доме. Но Матвея она вышвырнет за дверь уже сейчас! Если, конечно, он спит с этой сукой Ларисой!
Но Дана не опустится до того, чтобы ломиться в комнату к горничной. Во-первых, с Матвеем у них ничего не было, значит, он имеет полное право спать с кем угодно. Во-вторых, у Даны нет никакого желания выглядеть в глазах прислуги лохушкой с рогами. Нет, Матвей не изменяет ей, но найдутся люди, которые обязательно припишут рога хозяйке дома. А зачем это Дане? Нет, она не опустится до скандала.
Дана прошла к своей спальне. Дверь почему-то была закрыта. Девчонка дернула ее раз-другой. Странно.
Замок щелкнул, створка открылась. За ней на фоне лунного шлейфа из окна она увидела Матвея. Это он отпер дверь. Какого черта этот тип делает в ее спальне?
– Случилось что-то? – Матвей смотрел на нее так, как будто она подняла его из собственной постели.
Оказалось, что Дана действительно заявилась в чужую спальню. Она и сама не заметила, как спустилась на первый этаж и добралась до комнаты, в которой жила Лариса. Ночь, беспричинная злость, лунные сумерки в голове. Стыдно-то как!
Из небольшой ванной комнаты доносился шум воды. Все ясно. Лариса сейчас там.
– Да, я вспомнила, куда Алик делся, – нашлась Дана.
– Может, завтра?
– А тебе это неинтересно? – Дана едва сдерживала возмущение.
Матвей сам говорил, что должен находиться в полной боевой готовности круглые сутки. А он на завтра свою работу отложить хочет. Видно, Лариса хорошо его ублажила.
– Я сейчас, – буркнул он и закрыл дверь.
Дана не должна была возмущаться, но топнула ножкой, отправилась к себе, однако запираться не стала. Сейчас Матвей придет и попросится к ней, а она пошлет его далеко-далеко. На губах девчонки проклюнулась злорадная улыбка, а по щекам потекли слезы. Нет, не попросится Матвей к ней в постель. Не нужна ему Дана. Никому до нее дела нет.
Четвертая ночь заканчивается с тех пор, как умер отец. И что? Кто подъехал к ней выразить свое соболезнование?
Хоботов был, о котором она раньше и слыхом не слыхивала, еще какие-то банковские фигуры. С этими ясно, от ее благословления зависит их судьба. Родственники отца подъехали – дядя, тетя, двоюродная сестра. И тут все понятно. Они претендуют на долю в наследстве, может, и получат что-то.
Лучшая подруга Зайка даже не позвонила. Соболезнование на телефон скинула, вот и все. Понятное дело, свадьба у нее, медовый месяц.
И Никита молчит, а ведь Дана раз пять с ним спала. Можно сказать, это ее парень. Он так, может, и не считает, да и она по нему как-то не страдает, но все равно мог бы подъехать, пару слов на злобу дня сказать.
Один только Матвей по-настоящему переживает за нее, заботится о ней. Но и этот с какой-то сучкой связался. Пусть только попросится в постель!..
Дана уже готова была разрыдаться, когда наконец-то появился Матвей. В джинсах, в батнике.
– Ты здесь?
Она молча сдвинулась в сторону. Пусть садится прямо на постель, не страшно. Если ляжет, не беда. Он же не посмеет лезть к ней после Ларисы. Не совсем сволочь. Или как?
Матвей сел в кресло и еще ночник на столике включил. Все-таки сволочь!..
– Что ты вспомнила?
– Стриптизер меня раздел. Я совсем никакая танцевала. – Дана вздохнула.
Хоть кто-то запал на нее, и то хорошо.
– Он тоже с катушек съехал. Короче, вот и встретились два одиночества. Что ты сделал бы, если бы стриптизер стал снимать с меня трусики?
– Меня там не было, о чем говорить?