Я ведь не вчера родился.
Третье письмо?
Оно адресовано прямо мне сюда, в тюрьму.
И это действительно любопытное письмо. Позвольте мне привести его целиком.
Дорогой Говард!
Порядок всей человеческой жизни рушится сейчас, как легендарные стены Иерихона. Кто же Иешуа и что за звуки издают его трубы? Хотел бы я знать. Музыка, которая произвела такие разрушения в таких старых стенах, негромкая. Она расплывчатая, тихая, необычная.
Это могла бы быть музыка моей совести. В этом я сомневаюсь.
Я не сделал вам ничего плохого.
Я думаю, что эта музыка, скорее всего, – непреодолимое желание бывшего солдата совершить небольшую измену. И измена – это письмо.
В этот момент я нарушаю прямые и точные приказы, которые были мне даны, даны в интересах Соединенных Штатов Америки.
Я заявляю, что я тот человек, которого вы знали как Фрэнка Виртанена, и сообщаю вам свое настоящее имя.
Мое имя Гарольд Дж. Спэрроу.
Я ушел в отставку из армии Соединенных Штатов в чине полковника. Мой личный номер 0–61134.
Я существую. Меня можно увидеть, услышать, потрогать почти каждый день внутри или возле единственного дома в Коггинс Понд, в шести милях к западу от Хинкливилла, штат Мэн.
Я подтверждаю и готов подтвердить под присягой, что завербовал вас как американского агента и что вы, ценой невероятных жертв, стали одним из наиболее полезных агентов второй мировой войны.
И если над Говардом У. Кемпбэллом-младшим состоится суд, затеваемый фарисействующими националистами, пусть это письмо будет решающим свидетелем.
Искренне ваш,
«Фрэнк».
Итак, я скоро снова буду свободным человеком и смогу отправляться куда захочу.
Эта перспектива вызывает у меня тошноту.
Я думаю, что сегодня ночью я должен повесить Говарда У. Кемпбэлла-младшего за преступления против самого себя.
Я знаю, что сегодня та самая ночь.
Говорят, что человек, которого вешают, слышит великолепную музыку. К сожалению, у меня, как и у моего отца, в отличие от моей музыкальной матери, совершенно нет слуха. Все-таки я надеюсь, что мелодия, которую я услышу, не будет «Белым Рождеством» Бинга Кросби.
Прощай, жестокий мир!
Auf Wiedersehen?