– Мне нравится эта идея, – отреагировала Лиза. – И?..
– Эльвира-2 убивает нашу Эльвиру, подделывает ее подпись и продает все ее квартиры…
– Или же… – развила я эту мысль. – Тезка могла быть неполной. К примеру, имя-отчество совпадают, а фамилия – нет!
– Да! – оживилась Лиза. – У нее была другая фамилия. Но женщине изменить свою фамилию ничего не стоит!
– Я поняла… Она, предположим, Эльвира Андреевна Иванова, чтобы стать Норкиной… – воскликнула я, – выходит замуж на Норкина! Так давайте проверим, сколько браков, связанных с фамилией Норкин и именем Эльвира Андреевна, было зарегистрировано в Москва в две тысячи десятом году!
– Девочки, это гениально, – сказала Земцова. – Просто гениально… Если только такой брак был зарегистрирован… Мы сможем разыскать этого Норкина… Да я прямо сейчас позвоню Шитову!
Директор санатория, Ольга Петровна Васильева, пригласила нас для разговора в свой уютный, прохладный кабинет, заставленный кадками с растениями. Это была приятная, ухоженная женщина с доброй улыбкой.
– Я сразу же после вашего звонка нашла журнал регистрации наших гостей за две тысячи десятый год и нашла в списке Эльвиру Андреевну Норкину. Лично я с ней знакома не была, но я опросила наших горничных, поговорила с администратором, Еленой Николаевной, и мне удалось кое-что выяснить. Да, Норкина отдыхала и лечилась у нас, у нее были проблемы с сердцем. Она похоронила мужа и приехала к нам сначала на две недели, а потом продлила свое пребывание. Горничная Надя ее запомнила. Она сказала, что Норкина была похожа на одну актрису, которая жила с ней по соседству, когда та была ребенком… Вот такие ассоциации. Если хотите, я могу пригласить Надю, и она расскажет вам все, что знает о Норкиной. Я сейчас ее позову… Вы извините, но мне нужно уйти, – дела…
Горничная Надя, хрупкая большеглазая женщина в черном форменном платьице и белом фартучке с синей каймой, разговаривала с нами в большом холле с диванами. В коридоре стояла тележка со щетками и ведрами. С желтых резиновых перчаток, свисающих с тележки, капала вода. Пахло хлоркой.
– Да, я ее хорошо помню… Первые дни она почти не выходила из своего номера, я слышала, как она плачет… Как-то зашла к ней, спросила, не нужно ли чего… Подумала, может, ей надо выговориться… Знаете, как это бывает… Но она сразу же собралась, вытерла слезы и вышла… Как если бы ей стало стыдно… А потом она начала чаще выходить из комнаты, гуляла в парке… Ни с кем не разговаривала… Все бродила по аллеям, или на скамейку сядет с книжкой… Я сразу поняла, что у нее что-то случилось. А после мне кто-то сказал, что она овдовела. Видать, крепко мужа любила.
– Скажите, Надя, ее кто-нибудь навещал? – спросила Лиза.
– Да… Я и хотела как раз рассказать… Была у нее всего одна посетительница. Знаете, очень эффектная дама. Я видела, как они встретились в парке… Бросились друг к дружке, обнялись. Я так поняла, что это была либо родственница, либо хорошая подруга. Эта дама приехала не с пустыми руками, у нее были пакеты. И вот Норкина вместе с этой дамой поспешили в корпус. Признаюсь, мне было очень любопытно… – Надя смутилась и перешла на шепот. – Хорошо, что здесь нет директора, иначе я бы вам ничего не рассказала. Понимаю, все это выглядит как-то не очень… Но тут все горничные любопытные, не я одна…
– Вы подслушивали?
– Да. Я опередила их, пришла в номер Эльвиры Андреевны раньше, я вошла через черный ход, открыла дверь своим ключом и спряталась в ванной, ну, вроде я там убираюсь… Дело в том, что ванная комната и туалет – раздельные. Поэтому, я надеялась, душ сейчас точно никто принимать не станет, а туалет – свободный… К тому же очень легко и выйти незаметно из ванной комнаты… Не осуждайте меня, просто я испытывала к этой женщине самые добрые чувства, и мне хотелось узнать о ней больше. Она напоминала мне нашу соседку… Так вот. Эта дама в светлом плаще оказалась, я так поняла, подругой Норкиной. Я слышала хруст пакетов… это она выкладывала из них какие-то деликатесы, фрукты… Они разговаривали, и я поняла, что даму эту зовут Лида.
Я бросила взгляд на Лизу, словно желая ей сказать «Я же говорила тебе!».
– Эта Лида должна была улететь в Америку, я так поняла, что она замужем за каким-то американским художником… Она, честно говоря, не очень хорошо отзывалась о своем муже, вернее, отвратительно… Она сказала, что ее тошнит, когда он до нее дотрагивается. А еще она ненавидит его друзей, которые почти живут в их доме, и что она устала варить для них русские щи, печь пирожки и лепить пельмени… Что они вообще воспринимают ее как служанку… Хотя, с другой стороны, ее муж не ограничивает ее в деньгах, и это удерживает ее от развода…
– Это Лидия… – проронила Лиза. – И?..
– Ну, она болтала, заставляла Эльвиру Андреевну попробовать то одно, то другое, говорила, что она не должна голодать, что она должна взять себя в руки и все такое… Я так поняла, что они очень близкие люди и что Норкина любит эту Лидию. Во всяком случае, она была ей благодарна за визит. И расстались они очень тепло… И я точно знаю, что Норкина в тот вечер не пошла на ужин, она ела в своем номере, а я принесла ей чай…
– Это все? – спросила Земцова.
– Нет… Та женщина еще раз приезжала… И вот тогда… тогда я пожалела, что не вышла из своего укрытия и не треснула ее по башке чем-нибудь тяжелым… Да-да… Сейчас вы все поймете.
Это было как раз перед тем, как Норкина уехала… Эта Лидия приехала на такси, прошло несколько дней после ее первого визита… У нее в руках был всего один пакет, но тяжелый. Она явилась как раз тогда, когда Эльвира Андреевна уже вышла из своего номера, чтобы пойти на вечер русского романса. И тут она, эта Лидия… Конечно, Норкина обрадовалась, они обнялись и вернулись в номер, я проскользнула следом…
Лидия достала из пакета большой альбом и подарила Норкиной. А потом сказала, что у нее к ней есть важный разговор. Я когда услышала… Ладно… Короче, она вдруг выдала одну фразу, которая, на мой взгляд, могла бы убить такую женщину, как Норкина… Да еще и с больным сердцем.
– Да что она сказала?! – не выдержала Лиза.
– «Эля, – сказала ей Лидия, – Жени уже нет в живых, поэтому я тебе все расскажу… К тому же я улетаю, и неизвестно, вернусь или нет… Словом, у нас с твоим мужем есть дочь… Катя. Твой Женя был настоящей скотиной и сразу же отказался от ребенка… Срок был большой, я уехала к своей знакомой на дачу и жила там до родов… потом родила, а девочку оставила»…
– Ничего себе! – Лиза даже встала и прошлась по холлу.
– Я, говорит Лидия, нашла ее… Она в таком-то детском доме, хорошая девочка… Ты понимаешь, Эля, мой муж ничего не должен о ней знать… А Катя – она же дочь Жени, твоего мужа… Словом, эта Лидия попросила свою подругу, с мужем которой она спала (!), чтобы та присмотрела за девочкой и чтобы обеспечила ее квартирой! Вот такая наглая баба! Мне прямо хотелось выскочить из ванной комнаты и ударить ее… Зубы выбить, честно!
– И что было потом? – спросила я.
– Эта Лидия достала что-то из сумки, я думала, что это письмо… я даже приоткрыла дверь ванной комнаты, чтобы в щель увидеть, что именно она дала… Кажется, рисунок… А потом у меня в кармане заерзал телефон, хорошо, что я догадалась звук отключить… Я посмотрела, звонила моя дочка… Короче, я отвлеклась и не услышала конец разговора, я только увидела, как эта Лидия быстро выходит из номера, и я, воспользовавшись этим, тоже хотела выйти, но тут вошла приятельница Норкиной, с которой они познакомились здесь же, в санатории, она пришла, я так поняла, за ней, чтобы вместе отправиться на вечер романса… Она зашла, а через минуту я выскользнула… Подумала еще, что надо бы мне потом поговорить с Норкиной, успокоить… Но я больше ее не видела. Я вернулась в санаторий утром, и мне сказали, что Норкина уехала. Вот и вся история! Вот какие подруги-стервы бывают!