– Сколько лет вы знакомы с Осборном?
– Да тысячу лет! Он был еще женат, когда мы с ним познакомились здесь, в Москве. У нас начался роман задолго до нашего брака…
– Но вы же были счастливы в браке?
– «Ты»… прошу тебя, обращайся ко мне на «ты»… так я чувствую себя моложе, понимаете? – она обвела взглядом нас. – Когда станете старше, поймете, что я имею в виду… Вы такие молодые, прелестные… А я старею, и мне страшно…
– Лида, в каких отношениях ты была с Евгением Борисовичем Норкиным?
Она замерла. Только глаза постреливали осторожно.
– Откуда вам известно?
– Так был роман?
– Ну, был… Женя был ослепителен, красив… Женщины в него влюблялись намертво. И он тоже очень любил женщин.
– А Эльвира об этом знала?
– Вот за что я уважала Женю, так это за то, что он умел хранить свои секреты, оберегал Элю… Нет, она ничего не знала. Во всяком случае, она всегда выглядела счастливой женщиной… Знаете, она не была актрисой, всегда вела себя естественно, а потому вот сейчас могу с уверенностью сказать, что она, если бы знала об изменах мужа, не смогла бы так сыграть счастье. Это совершенно исключено! И уж о нас с Женей точно ничего не знала, потому что она всегда так искренне радовалась, когда видела меня… Нет-нет, она ничего не знала… И я рада, что Женя унес эту нашу тайну в могилу…
– Лида, давай начистоту… Где твоя дочь?
– Что-о-о?! Дочь?
– Хорошо. Тогда я задам тебе еще один вопрос: когда ты в последний раз видела Эльвиру Норкину? При каких обстоятельствах?
Она опустила глаза, откинулась на спинку стула, тихо, судорожно вздохнула.
– У нас есть свидетель… когда ты навещала свою подругу Эльвиру в санатории «Золотая ель», горничная слышала ваш разговор…
– Горничная? Вот дрянь… – вырвалось у нее, но не грубо, а как-то даже нежно, иронично, с ноткой восхищения. – И?!
– Она слышала, как ты просила свою лучшую подругу присмотреть за твоей дочерью, которую ты родила от ее мужа, – сказала Лиза.
Лида отвернулась к окну. Видно было, что ей страшно неловко в присутствии трех молодых женщин, глядящих на нее с явным осуждением.
– Вы поэтому искали ее… Ведь вам было, в сущности, все равно, что с вашей подругой…
Лидия по инерции подняла руку, словно пытаясь напомнить о своей просьбе обращаться к ней на «ты». Но Лизу было уже не остановить.
– Почему вы не признались мне во всем раньше? Быть может, не введи вы меня в заблуждение и объясни все, я действовала бы иначе? Ведь вы искали не столько Эльвиру, сколько свою дочь? Вы хотели узнать, что с ней? Рассказала ли Эльвира ей, вашей дочери, о вас? Ведь сейчас, когда вы решили порвать со своим мужем и вернуться в Москву, в ваше общество, где вы когда-то блистали и где у вас сохранилась репутация интересной, даже роковой женщины, словом, в общество, где вами восхищались и среди членов которого вы если не потеряли надежду найти себе пару, вам будет далеко не все равно, что они все подумают, если узнают правду о брошенной вами дочери. Вот поэтому вам важно было разыскать Эльвиру и все узнать. Понять, стоит ли вам возвращаться или же вам сюда путь закрыт.
– Да, это так… Но я и об Эле тоже думала. Я соскучилась по ней. Но она не отвечала на телефонные звонки, вообще пропала…
– А вам не приходило в голову, что она, быть может, уже умерла?
– Если бы она умерла, мне бы сообщили об этом.
– Кто? Насколько мы поняли, занимаясь вашим вопросом, ее судьбой вообще давно никто не интересовался. Даже ее родственники, не говоря уже о ваших общих знакомых! Пропал человек – и все! А ведь она не бомжиха какая-нибудь. Эта женщина была состоятельной, у нее имелось несколько квартир в Москве, и кто-то про себя наверняка предполагал, что в случае ее смерти станет ее наследником! Однако и таких людей тоже не нашлось… Она сгинула, а другая Эльвира Андреевна Норкина надела на себя ее имя, присвоила и продала ее квартиры и очень удобно, с комфортом устроилась в недавно купленном доме в Лазаревском. И тут появляется лучшая подруга Норкиной и принимается за ее поиски… Что это – совпадение?
Лидия медленно подняла голову и посмотрела на Лизу.
– Понимаю… Все это, конечно, отвратительно… Но это правда, чистая правда. Я родила ребенка и оставила в роддоме… Ну не могла я рассказать своему мужу, что у меня есть ребенок. Оскар… Понимаете, он такой человек… художник, творец, он живет в каком-то своем мире, и я помешала бы ему со своей девочкой… К тому же, если бы он узнал, кто отец, то непременно связался бы с ним, познакомился… Мне же надо было просто уехать в Америку.
– А почему вы вспомнили о девочке?
– Быть может, потому, что у меня есть сердце… – проговорила она неуверенно, чем вызвала у меня волну отвращения к ней. Сердце у нее, видите ли, есть!
– А может, вы просто захотели решить свои морально-этические проблемы за счет одинокой Эльвиры? Ну, как же, она осталась совсем одна, с кучей квартир и денег… Если девочка – дочка ее мужа, так почему бы ей не позаботиться о ней, как о собственной дочери? Тем более что своих-то детей она ему так и не родила. Так?
– Ну и что?
– И как вы ей это преподнесли? Огорошили своей связью с Норкиным, рассказали о существовании девочки и уехали. За несколько минут решили все свои проблемы. А вы дали ей возможность все осмыслить, дали время на принятие решения? К тому же вы прекрасно знали, что она была в санатории, чтобы подлечить сердце…
– Да не болело у нее сердце! Другое дело, она залечивала там свои душевные раны, это да… Да я вообще хотела сделать ее счастливой. Жени-то уже не было, а она, повторяю, оставалась совсем одна. И вдруг – дочь! Уже большая, ей к тому времени было уже лет двенадцать!
– Как вы ее нашли?
– В том роддоме, где я рожала, у меня была знакомая медсестра, она знала, куда отправили ребенка.
– Можно спросить, зачем вы рожали, если не собирались оставлять ребенка? – спросила Земцова.
Лидия остановила на ней свой взгляд.
– Вы странные люди… ребенок… Это все не так просто… Он может не только разрушить все твои планы, но и помочь устроиться в жизни. Да-да, что вы так на меня смотрите, будто я только что открыла вам Америку?! Я ходила беременная, вынашивала ребенка для Жени Норкина. Я любила его, если хотите… Вы просто не знали его, а когда узнали бы, увидели, сразу бы все поняли… Помимо того, что он был очень красив и умен, он был при должности, и богат. Однако, если бы я сказала ему о своей беременности на раннем сроке, он бы наверняка погнал меня на аборт. А когда я была уже серьезно, что называется, беременна, и мне ничего другого не оставалось, как только рожать, вот тогда я и приехала к нему, бездетному из-за своей женушки, и, сделав счастливое лицо, объявила о том, что он будет отцом!
Лидия вздохнула, вспоминая явно не самые прекрасные страницы своего прошлого.