– Ему известно, что вы за ним подсмотрели?
Страх перед полицией не помешал Мейбл истерически хихикнуть. Боринг сурово посмотрел на нее, она икнула и разрыдалась.
– Что вы, сэр! – воскликнула Флорри. – Если бы он знал, то мне бы не жить! Уж такой у него нрав… – Не находя слов для описания нрава Алистера Бинга, горничная закончила: – Когда он зол, в него словно дьявол вселяется!
Вскоре Боринг уже с интересом разглядывал ключ средних размеров. Перед этим он, пожертвовав достоинством, плюхнулся на живот и выудил ключ из круглого декоративного пруда глубиной десять дюймов и диаметром девять футов после того, как четверть часа с бранью шарил рукой по покрытому илом дну.
– Теперь выясним, подходит ли он к замку, – пробормотал себе под нос инспектор. – Почему Алистер Бинг выбросил его? Причем туда, откуда при желании мог бы легко достать его? И вообще, любопытно, какими были отношения между отцом и дочерью?
Тем временем родственники и гости покойной Элеонор Бинг страдали от внезапности и загадочности постигшей ее кончины. Все, за исключением миссис Брэдли, больше обычного смахивавшей теперь на юркую представительницу класса пернатых, были мрачны, озабочены, вели себя неуклюже, пребывали в самом недобром расположении духа. Даже оптимист Карстерс с трудом справлялся с тревогой, вызванной событиями последних дней. Что до Алистера Бинга, то он не мог заставить себя сказать кому-либо хоть одно учтивое слово. Остальные, впрочем, усматривали в его нестерпимой грубости потрясение и горе и мирились с ней, зато вовсю ссорились друг с другом.
– С ума сойти! – повторял Гард, взбешенный трагической новостью и тем, что они с Дороти поругались (она даже расплакалась). Он не выносил ее слез, полагая, как большинство мужчин, что слезы – женская уловка, сродни удару ниже пояса. – С ума сойти! Этот кошмар попал в газеты, все они треплют имя Элеонор и вопят о ее гибели в огромных заголовках. Кто-то даже умудрился сделать и опубликовать фотографию! Сегодня днем я сам прогнал с нашей территории парочку местных репортеров. Держу пари, завтра они нагрянут сюда толпой. Если они пристанут к отцу, он кого-нибудь из них прибьет – и правильно сделает! Никак не возьму в толк, – продолжил он, – почему мы должны терпеть подобные домогательства? Разве мы кому-то причинили вред? Покой – вот все, о чем мы просим. А нас норовят разорвать на куски…
Он свирепо закусил губу и уставился невидящим взглядом в камин.
– Мы так и не нашли ключ, потерянный вашим отцом, – сказала миссис Брэдли, желая сменить тему. – Похоже, его выкрали и выбросили. Может, хорошенько порыться в золе? На этой неделе ее еще не выгребали.
– А что, неплохое развлечение! – встрепенулся Гард, обретая свою привычную жизнерадостность. – Только пускай нас всех потом как следует продезинфицируют. Нет уж, пусть поисками занимается инспектор.
– Уймись, Гард! – не выдержала Дороти. – Через минуту ты скажешь что-нибудь лишнее и недопустимо грубое. Терпеть не могу твою вульгарность.
– Выше голову! – бросил он жене, злобно пиная коврик перед камином. – Лучше ступай спать! Ты вся желтая от раздражения.
– Отлично, – зловеще прошипела Дороти, ловя его на слове и направляясь к двери. – Спокойной ночи.
Гард зажег свою трубку и свирепо запыхтел.
Следующим утром все в доме были вынуждены прятаться от назойливых журналистов и репортеров, надеявшихся раздобыть информацию из первых уст, фотографировавших дом, прорывавшихся в роковую ванную и мечтавших разжиться жизнеописанием всех членов семьи, особенно Элеонор, а также биографиями покойной Маунтджой и здравствующей миссис Брэдли.
– Вот что я вам скажу, – говорил Гард пятидесятому по счету ревностному молодому человеку, приставшему к нему с самого утра. – Лучше бы вам провалиться сквозь землю, да еще прихватить с собой всю эту проклятую толпу!
Репортер, крупный неопрятный субъект, обливавшийся по`том, – он бегом преодолел полмили от станции в тщетной надежде оказаться на месте действия первым, – вытирал лицо платком, с упреком взирая на Гарда.
– Это в ваших же интересах, – продолжил тот. – Если мой отец заметит кого-нибудь из вас, то откроет пальбу: он дал слово пролить кровь и обычно не бросает слов на ветер. Разве не довольно с нас трупов? Так что будьте умником, ноги в руки – и бегом отсюда. Оставьте о себе хорошее впечатление!
– Но послушайте, мистер Бинг! – взвыл репортер, вооружаясь огромным блокнотом.
– Ничем не могу помочь! Бегите отсюда, пока целы. В вашем распоряжении всего минута.
– Послушайте, мистер Бинг… – гнул свое репортер, уже открывший блокнот и деловито лизнувший карандаш.
Гард приблизил свое лицо к его так, что они чуть не столкнулись носами. Они были одного роста, глаза оказались на одном уровне.
– Последуйте моему совету, иначе поплатитесь разбитой физиономией! – пригрозил он.
– Полегче! – Репортер усмехнулся и отступил. – В ближайшее воскресенье я женюсь. Плохо заключать брак с фонарем под глазом.
– Женитесь? Да поможет вам Бог! – набожно изрек Гард, все еще переживавший после вчерашней размолвки с Дороти. Он потряс здоровенную влажную лапищу репортера и с сочувствием потрепал его по плечу. – Да услышит Господь наши молитвы, мой бедный собрат. – И с этими словами он повел непрошеного гостя к воротам, чтобы удостовериться, что тот все понял и уходит.
Слуги действовали по-другому, но результат был не хуже. Кухарка открыто грозила всем чужакам скалкой. Мендер задирал нос и заявлял всем, будто они ошиблись адресом и им следует отправиться в «Чейнинг-Корт» близ Бирмингема, после чего желал обманутым счастливого пути.
Молодой репортер, препровожденный Гардом к воротам, встретил на станции своего коллегу.
– Поздно, дружок, – сообщил он. – Зал полон, все места заняты, в дверях возвращают деньги за билеты. Просмотр действа стоя запрещен. Если хочешь знать мое мнение, они там все убийцы, включая слуг. Ты бы видел, как меня выпроваживали!
– Серьезно? – удивился репортер, сверкая из-под очков в роговой оправе глазами тигра, выискивающего добычу. – Они умудрились избавиться даже от тебя?
– Представь, да! Более того, туда я не вернусь. Малышу Эдди пока рано ложиться в гроб. Последуй моему совету и обходи поместье за добрую милю. Нездоровое местечко для спокойной здоровой молодежи, как мы с тобой! Знаешь, как я поступлю? Сяду вон в том пабе через дорогу и запишу подробности эксклюзивного интервью, которое мне дал мистер Гард Бинг. И ты не отставай. До поезда в три тридцать еще есть время, я успею поделиться с тобой полным описанием этого джентльмена…
Инспектор Боринг, покативший на велосипеде на встречу с начальником полиции графства, встретил его машину по пути: сэр Джозеф решил сам посетить «Чейнинг-Корт».
– Отдайте велосипед Томпсону, – распорядился он, – и сядьте за руль. Вы мне нужны.