Собственно, весь остаток дороги и занял рассказ об одном из вождей, которых в Предгорье было огромное количество, и о том, как он попрал заветы предков, взбунтовавшись против старых порядков. Потом кланы объединились и его совместно прикончили. Дослушав историю до конца, я понял, что в ее края я даже не сунусь никогда, поскольку там до сих пор процветает невероятная дикость. Нет, в королевствах тоже всякое бывает — и колесуют, и на кострах жгут, но зашить врага в мешок и потом утопить в отхожем месте — явный перебор. Как и сдирание кожи с человека, причем заживо.
— И вот так — каждый вечер, — печально сказала Рози уже на околице Кранненхерста. — Историй она знает много, и все — подобного толка.
— Это жизнь. — Эбердин мотнула головой, и роскошные черные косы, предмет ее гордости, скользнули по плечам как змеи. — Зато все по-простому, без этих ваших городских штучек.
— Эраст, ты когда обратно собираешься? — уточнила у меня Рози.
— Часа через три-четыре, — глянул на небо я. — Как темнеть начнет.
— Хм, — озадачилась де Фюрьи. — Это долго. Мы планировали за час управиться. Вместе просто веселее идти.
— Рози, я пивка хотел выпить, — решил не врать я. Мне и в самом деле хотелось пенного напитка и хороший шмат прожаренной свинины. — В корчме посидеть.
— Там так грязно. — Аристократический носик мистресс де Фюрьи сморщился. — И вонюче…
— Ну и иди домой одна, — неожиданно поддержала меня Эбердин. — Я тоже мяса хочу. Много. И эля.
— Эля там нет, — расстроил я Эби. — Но пиво — ничего так.
— Пиво так пиво, — покладисто согласилась Эбердин. — Эраст, ты стол тогда займи.
— Надеюсь, там есть что-нибудь сладкое? — обреченно спросила у меня Рози. — Пирог или что-то в этом роде?
— Мы скоро будем, — плотоядно облизнулась Эбердин. — Только шерсти купим! Пошли уже.
И девчонки отправились в неприметный переулок. Я посмотрел им вслед и зашагал по центральной улице, выискивая дом с флюгером в виде кошки, сидящей верхом на собаке.
Искомый домик был из тех, которые называют аккуратненькими. Средней высоты забор, резная калитка. Пресловутый флюгер, установленный на недавно перекрытой крыше, вращается без жестяного скрипа и скрежета. Сразу видно — хозяин тут добрый живет, о своем жилище заботится.
Я повертел головой — нет ли поблизости кого из моих соучеников или просто зевак, и постучался в калитку. Что примечательно — привычного уже для меня собачьего лая я не услышал. Это забавно, тут в каждом дворе — по кабыздоху, а то и не по одному.
Через минуту стукнула дверь дома и знакомый голос спросил:
— Кого надо?
— Свои, — ответил я. — В гости пришли, чай пить.
— А к чаю чего принес? — Агриппа явно улыбался, это было слышно по голосу. — С пустыми руками в гости не ходят.
Брякнул засов, калитка распахнулась, и меня буквально втянули внутрь. Как видно, мой наставник в жизненных премудростях не слишком желал, чтобы я долго маячил у всех на виду.
— Ишь ты. — Он закрыл калитку и окинул меня взглядом. — Времени-то прошло — всего-ничего, а ты прямо заматерел. Держишься по-другому и смотришь тоже не так, как летом. Даже вроде как окреп.
— Привык жить со страхом смерти, — пояснил я ему. — И той, что в руках мастера Гая, и той, что всегда под боком. У нас в замке народ мрет шустро.
— Тебя об этом предупреждали. — Агриппа хлопнул меня по плечу. — И потом — ты же до сих пор жив? Значит, дальше будет проще. Знаешь, новобранцы на войне чаще всего гибнут в первом сражении. А кто выживает, сразу увеличивает свои шансы на то, что когда-нибудь вернется домой. С каждым поединком, с каждой схваткой приходит опыт и понимание того, что именно нужно делать, чтобы прожить как можно дольше. Не успеешь глазом моргнуть, глядишь, а вчерашний желторотик — уже ветеран. Там, правда, может в другую сторону все повернуться — ветераны не так уж и часто стремятся покинуть поля сражений, они без этого уже и жить не могут, не складывается у них с мирным существованием. Мозги иначе работать начинают.
— У меня сложится, — заверил я Агриппу. — Если мастер Гай мне денежек вволю отсыплет, как обещал.
— Раз обещал, то отсыплет, — заверил меня воин. — Он такой человек, который всегда держит слово. Ладно, идем в дом, там поговорим.
Внутри было уютно, но чувствовалось, что никто тут не живет. У дома всегда есть признаки, по которым можно это понять, — запахи еды, некий кавардак, который наличествует даже у самой-пресамой чистюли-хозяюшки, и просто какие-то мелочи, передающие биение жизни. Здесь этого не было.
— Вот, купили, — подтвердил мои мысли Агриппа, обводя помещение рукой. — Чтобы было. Я так думаю, надо тут кого-нибудь поселить, чтобы слухи по деревне не пошли. Знаешь ведь, как это бывает? Одна кумушка сказала, вторая передала да от себя добавила, а там и до замка дошло, будто в этом доме что-то не то происходит. Еще, не ровен час, заметит кто, что ты сюда ходишь.
— Девку молодую посели, — посоветовал ему я. — Вот тогда точно вопросов не будет, чего я в этот дом шастаю.
— А то в замке девок мало? — ухмыльнулся Агриппа, но глаза у него остались серьезными.
— Побойся богов, — даже передернулся я. — Мне с ними еще учиться почти полгода. Добро, если просто пообжимаемся и останемся потом друзьями. А если нет? Или, того хуже, она понесет? Брр!
Меня даже зазнобило от подобной перспективы.
— Вот ты самоуверенный, — произнес Агриппа одобрительно. — Да не факт, что на тебя, такого, вообще кто-то клюнет.
— Чего это? — зацепили меня обидные слова. — Вроде как я не урод и не совсем сволочь.
— Насчет последнего — спорный момент, я тебя с этой стороны пока не знаю, — уже не шутливо ответил Агриппа. — Зато, гляжу, с интуицией у тебя все в порядке. Не поверишь — у меня к тебе поручение как раз именно такого, интимного толка. Исходит оно, понятное дело, не от меня, а от мастера.
— Не понял? — чуть не поперхнулся я. — В каком смысле — интимного?
— В прямом, хороший ты наш, в прямом, — задушевно почти пропел Агриппа. — Не поверишь, но тебе как раз надо к одной из твоих соучениц… Как бы так сказать… Подход найти. Хочешь — через дружбу, но лучше — через постель. Так быстрее и надежней. Дружба — дело хорошее, но полной откровенности не предполагает. А вот если бабенку ублажить как следует, то она тебе все выложит, при правильном ведении разговора, понятное дело. Хотя наш брат в таких ситуациях себя так же ведет, поверь мне.
— Ух ты, — только и оставалось сказать мне.
Накаркал.
Я ожидал от этой встречи чего угодно, но только не подобного поворота событий. Да и как это вообще возможно? Нет, сам процесс — это понятно. Но технически? Мне ее что — за нужником к стене прижимать или койку шторкой загораживать? Мы же все живем друг у друга на глазах?